— Ладно, сюл. Что ты обнаружил? Еще один фактор, влияющий на зону действия эйона?

Принц улыбнулся.

— Нет, гораздо интереснее. Я знаю, почему Элантрис затянуло слизью.

Карата с Галладоном оживились.

— Правда? — спросила элантрийка и заглянула в открытую книгу. — Здесь написано почему?

— Нет, слизь появилась по нескольким причинам. Но основная разгадка вот здесь. — Он указал на иллюстрацию.

— Эйон Эйш? — спросил дьюл.

— Правильно. Вы помните, что кожа прежних элантрийцев отливала серебром? Люди даже говорили, что она светится.

— Правда, — подтвердил Галладон. — Неярко, но когда отец входил в темную комнату, его силуэт чуть светился.

— Потому что тело каждого элантрийца постоянно ощущало Дор, — объяснил принц. — Между нами существует связь. Такая же связь имелась между самим Элантрисом и Дор, хотя ученые не понимали почему. Дор пропитывала город, и камни домов и мостовой сияли, как будто внутри них горело пламя.

— Наверное, жителям было трудно засыпать, — трезво рассудила Карата.

— Можно было чем-то завесить стены комнаты, — ответил Раоден. — Но впечатление от сияющего города поражало, впрочем, многие элантриицы принимали его за должное и научились спать при свете.

— Потрясающе, — безучастно произнес Галладон. — Так что там со слизью?

— Существуют плесень и мхи, которые питаются светом. Свечение Дор отличалось от обычного солнечного света и притягивало особый вид плесени. Тончайший, почти прозрачный слой грибка покрывал все вокруг; элантрийцы не пытались с ним бороться — его почти не замечали, и к тому же сияние от него усиливалось. Плесень никому не мешала, пока не погибла.

— Свечение пропало… — начала Карата.

— И плесень начала гнить, — закончил принц. — А поскольку грибок покрывал весь Элантрис, то теперь его заменила слизь.

— И в чем смысл лекции? — с зевком спросил дьюл.

— Еще одна нить, еще одна догадка о том, что случилось во время реода. Приходится распутывать клубок с конца, дружище. Мы пытаемся выяснить, что произошло десять лет назад; возможно, если понять, что натворил реод, мы узнаем, что его вызвало.

— Ваше предположение звучит разумно, милорд, — произнесла Карата. — Элантрийская грязь всегда казалась мне неестественной. Я однажды видела, как дождь хлестал по стене и не размыл ни пятнышка.

— Слизь маслянистая и отталкивает воду. Вы же слышали возмущение Кахара, как трудно ее отскрести?

Карата закивала и принялась листать толстый том.

— В этих книгах множество сведений.

— Да. Хотя написавшие их ученые порой изъясняются до умопомрачения запутанно. В поисках ответа на определенный вопрос приходится копаться часами.

— Например?

Раоден нахмурился.

— Например, я не нашел ни одного намека на то, как создавали сеонов.

— Ни одного? — удивленно переспросила элантрийка.

Принц покачал головой.

— Я всегда считал, что сеонов создала Эйон Дор, но если так, книги ничего не говорят о процессе. Много написано о переходе знаменитых сеонов, но больше ничего.

— Переходе?

— Передача сеона от одного человека к другому. Если у тебя есть сеон, ты можешь его кому-нибудь отдать или завещать после смерти.

— Значит, даже обычные люди могут иметь сеона? — спросила Карата. — Я думала, они только для дворян.

— Все зависит от предыдущего хозяина.

— Хотя не думаю, что кто-то из дворян отдаст сеона первому встречному крестьянину, — добавил Галладон. — Сеона, как и деньги, стремятся сохранить в семье.