«Не следует терять спокойствия, — вертелось в голове у верховного жреца. — Все еще можно поправить». Слухи, без сомнения, окажутся ложными, но Хратен не мог не признать, что за ними проглядывала хватка умелого соперника. Он знал, что принца окружала репутация святого; народ относился к Раодену с любовным поклонением, каким обычно награждают умерших героев. Если Сарин удалось найти двойника покойного принца, она прилюдно признает в нем мужа и заявит права на трон, несмотря на смерть Ройэла.

«Принцесса не теряет времени» — эта мысль несла с собой уважение к достойному противнику.

Убийство Ройэла несколько обеспокоило джьерна. То, что старого герцога зарубили без суда и обвинений, разожжет среди дворян недовольство. Хратен решительно поднялся из-за стола; возможно, еще не поздно убедить Телри подписать задним числом приказ о казни. Двор будет спать спокойнее, если предъявить ему законный документ.

Король отказался его принять. Хратен снова стоял в приемной и, сложив руки на груди, прожигал взглядом часовых. Те смущенно разглядывали пол под ногами. Судя по их словам, что-то расстроило Телри так сильно, что он велел не допускать посетителей.

Джьерн не собирался потакать капризам его величества. Пусть он не мог силой проложить путь в королевский кабинет, но он не даст Телри покоя, пока тот не согласится его выслушать. Так что уже час он стоял перед закрытыми дверьми и каждые пять минут требовал аудиенции.

Если подумать, как раз близилось время для очередной просьбы.

— Солдат! — приказал Хратен. — Спроси его величество, согласится ли он принять меня.

Часовой вздохнул, как и последний десяток раз, когда Хратен высказывал подобное пожелание. Но ему ничего не оставалось, как подчиниться, так что гвардеец открыл дверь и отправился осведомиться у капитана. Через несколько секунд он вернулся.

Сердце Хратена сделало гигантский скачок: из дверей вышел другой человек в форме элантрийской гвардии.

Новоявленный «гвардеец» выхватил меч и напал на второго часового. Из королевских покоев доносился звон стали, а вскоре последовали крики ярости и боли.

Джьерн тихо выругался: надо же схватке разразиться именно в тот день, когда он явился к Телри без доспеха. Сжав зубы, он метнулся мимо сражающихся и оказался в кабинете.

По гобеленам взбирались языки пламени, и люди отчаянно бились в тесноте комнаты. У дальних дверей лежали несколько солдат. На одних была желто-коричневая форма элантрийской гвардии, на других — синие с серебром плащи легиона графа Иондела.

Хратен уворачивался от свистящих в воздухе клинков; некоторые пришлось выбить из рук бойцов. Он искал короля, Телри слишком важен…

Время замерло, когда жрец разглядел в смятении схватки, дыма и огня короля. С вытаращенными от страха глазами Телри пытался пробраться к открытой двери на другом конце комнаты. Меч Иондела полоснул его по шее раньше, чем король успел пробежать половину пути.

Обезглавленное тело рухнуло на пол у ног графа. Несколько секунд Иондел хмуро разглядывал его, а потом упал сам, зажимая рану на боку.

Хратен стоял в центре кабинета, позабыв о сражении, и разглядывал два трупа. «А я хотел обойтись без крови», — обреченно подумал джьерн.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ДУХ ЭЛАНТРИСА

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

Раоден никак не мог заново привыкнуть смотреть на Элантрис снаружи; его непреодолимо тянуло войти внутрь, вернуться в свой город. При взгляде на возносящиеся в небеса стены принцу казалось, что он чужими глазами смотрит на собственное тело, и как духу не следовало покидать плоть, так и ему не следовало разлучаться с Элантрисом.

Он стоял вместе с Сарин на крыше дома Киина, а сверху палило полуденное солнце.