- Тьфу! - сказал Христо, - туда ей и дорога. Перережь ей горло и продай татарам.

XV

На берегу под обрывом стояла хата. В ней жил старый мастер Мустафа-Али-Оглу Измирдан. Перед домом стояла широкая турецкая фелюга: килем на чурбанах, кольями подперта. Мустафа жмурился на низком осеннем солнце, щурил глаз и смотрел на фелюгу.

У фелюги бок пробит, торчат дубовые ребра. Ободрала бок на каменьях. Теперь терпит, ждет. А Мустафа острой стамеской кромсает деревянные лохмотья.

Рыба в море не ждет. Надо к среде ребятам спихнуть фелюгу в воду. Спешит Мустафа, упрел, стружки в бороде и красный фес на затылок съехал.

И вдруг из-за фелюги черный пес: выскочил, мохнатым хвостом машет, а за ним веселый грек Христо - крепкие усы, зубами светит, стучит прутиком по фелюге.

- Э, здорово, Мустафа Измирдан! Зачем тебе это барахло? - и ткнул Христо больную фелюгу под брюхо. - Что ты, сапожник, что весь век латки ставишь?

Мустафа надвинул фес и посмотрел из-под руки:

- Здравствуй якши-адам, здорово, хороший человек. Что ты кричишь?

А Христо на месте не стоит, шуршит ногами в стружках.

- Такая мастеру работа нужна? - кричит. - Вот, я тебе работу дам!

- Идем в хату, - сказал Мустафа и пошел к двери.

- Вот, - говорит Христо, - сделай мне новую фелюгу. Сделай, чтоб крепкая была, как бочонок, плотная, как орешек. Кругом крытая, чтоб ни щелочки. Чтоб как утка на волне играла.

Мустафа сидит на полу у стены и глядит на Христо. А Христо подсел к нему на корточки и прямо в лицо ему кричит:

- Большие паруса поставим, чтоб летала фелюга. На триста пудов грузу надо. Дубовые ребра, дубовый водорез!

- А что делать будешь? - спросил мастер.

- Рыбу буду возить, камсу, селедку из Керчи. По триста пудов.

- Умное дело, - сказал старик.

- Триста рублей, твой лес, - сказал Христо и встал.

Долго старик смотрел в пол, потом вскочил как молодой.

- Идем, - говорит, - я тебе лес покажу. Демир! Железо, не дерево, - и взял Христо за рукав.

Ударили по рукам и оставил Христо мастеру сто рублей.

- Хорошо, - говорит старик, - найму людей, скоро сделаем. А работу мою все знают.

И построил Мустафа Измирдан фелюгу для Христо.

Скрипка - не фелюга: гнутая, стройная, натяни только струны - запоет.

XVI

Прощается Христо с женой Фирой на пристани.

- Ну, довольно, - говорит, - я воду возил, пускай она меня повозит. Пойду за рыбой в Керчь. Ты меня скоро не жди.

Поднял парус Христо, только оттолкнулся от берега - прыгнул с пристани Филос-пес.

- Тьфу на тебя, - сказал Христо.

Не вернулся: нехорошо, говорят, назад раньше времени поворачивать.

Долго Фира вслед смотрела: горят на солнце новые паруса. Режут ветер острым верхом. Вышла фелюга в море. Светит парус на зеленой воде.

- Как цветок в поле, - сказала Фира, вздохнула и пошла к дому.

До вечера шел Христо берегом. Вот уж два тополя прошел. Смотрит грек туда, где стояла каменная скала Элчан-Кайя: нет, нет корабля. Ходит зыбь над тем местом. Стал смотреть Христо в воду: нет, и в воде не видать каменных парусов.

- Пропал Элчан-Кайя, пропал со всеми турками. А кинжал ихний заклятый здесь за поясом.

И хлопнул Христо по боку, звякнул кинжал в новых ножнах, брякнул серебряными насечками.

- Теперь нечего мне бояться, - и повернул прямо в море.

А что, не знает грек, куда судно вести?

Хорош ветерок дует с берега, распустила широко паруса фелюга и как змейка так и слизывает с волны на волну.

Урчит вода за кормой. Христо стоит на палубе, сдвинул шапку набок и стукнул ногой в палубу.

- Эх, лечу, куда хочу, хочу в Трапезунд, хочу в Инэболи. Неси, посудина.

А Филос свернулся кольцом под мачтой и всякий раз подымал голову, как стукнет хозяин каблуком в звонкую палубу.