— Якут! — подсказал Жомову мой хозяин.

— А ты откуда знаешь? — совсем оторопел омоновец, но тут, наконец, сообразил, что над ним просто издеваются.

— Что-то я не пойму, вам поприкалываться, что ли, захотелось? — обиженно поинтересовался он. — Поп, а в едовище получить не желаешь? Разве трудно объяснить, что на этой фотографии изображено?

— Кецаль — это такая птица из мифологии майя, ацтеков и тольтеков, — начал было объяснять Попов, но Ваня не дал ему договорить.

— Так бы сразу и сказал! А то я думаю, откуда у индейцев евреи могли быть? — рассудительно предположил он. — Хотя, Сеня, от вашего брата всего ожидать можно, — мой хозяин, хлопнув себя по лбу, застонал, но Жомов внимания на это не обратил. — Слушай, Поп, а на хрена тебе этот кецаль? — Не зная, что ответить на этот вопрос, Андрюша просто открыл рот, да и остался так сидеть. А вот мой Сеня просто зашелся в истеричном хохоте, едва не подавившись куском тушенки. Жомов бросился ему на помощь и, хлопая по спине, как это у него обычно получается, едва не сломал Рабиновичу хребет. Хозяин мой кашлять и смеяться мгновенно перестал, и неизвестно, не кончилось ли бы спасение поперхнувшегося отправлением его в реанимацию, если бы я вовремя не оттянул от Сени Жомова, схватив зубами за штанину. Пока Ваня от меня отбивался, интересуясь, не очумел ли я, Рабинович смог окончательно прийти в себя и спросил Жомова:

— Вань, скажи честно, часто у тебя после ночного дежурства клинические обострения острой умственной недостаточности бывают?

— То есть ты всегда дебил или только когда не выспишься? — перевел Сенину фразу Попов и тут же получил по загривку. — Ты чего, Жом, офонарел? Сеня на тебя наезжает, а тумаки, как обычно, мне достаются?!

Я отчетливо видел, как Ваня, скрипя шестеренками, пытается решить, дать ли еще раз Попову по загривку или попробовать придумать какой-нибудь достойный ответ. Еще неизвестно, до чего бы додумался наш бравый омоновец, но в этот момент произошло событие из ряда вон выходящее. Точнее, некогда бывшее для нас обычным, но за истечением срока давности немного позабытое. В общем… Да что я тут говорю!

ХЛО-ОП!!!

И после этого звука в комнате возник не кто иной, как наш давний знакомец — эльф Лориэль. Для тех, кто начитался Толкина и насмотрелся по «видаку» «Властелинов Колец», сразу скажу, что далеко не все эльфы рослые красавцы, под стать Леголасу и прочим его сородичам из этой бессмертной трилогии. Мы эльфов самого разного калибра в свое время видели, и тот, про которого я только что упомянул, относился к толкиновским эльфам точно так же, как сувенирная модель автомобиля к оригиналу в пропорции 1:48. И этот маленький наглец сейчас висел прямо над центром стола, бешено размахивая своими чешуйчатыми крылышками, видимо, отобранными у какой-нибудь стрекозы.

— Хлеб-соль, люди добрые, — проговорил Лориэль, шокировав нас этими словами еще больше, чем своим появлением. Впрочем, эльф тут же положение исправил: — Чего уставились, козлы, мать вашу? Думаете, я сам вас жутко рад видеть? Или мне неприятностей с вами всегда мало было? Опять водку жрете? Вот, мать вашу, работнички! Скажите, менты в вашей вселенной чем-нибудь кроме распития спиртных напитков занимаются?

— Ага. Занимаются. Они еще эльфов бьют, — обрадовал Лориэля Жомов и попытался на деле доказать правоту своих слов, ловя эльфа огромной пятерней.

Естественно, ничего из этого не вышло. Омоновец хоть и был необычайно быстр для своей комплекции, но по скорости реакции маленькому эльфу явно уступал.