Рабинович, до сего момента сосредоточенно успокаивающий Мурзика, удивленно посмотрел на друга, пытаясь сообразить, к чему Андрюша клонит. Забывать вроде бы было нечего. Все трое доблестных милиционеров были одеты как полагается, по всей форме, включая резиновые дубинки, некогда получившие славное звание «демократизаторов». У Жомова, как обычно, из кобуры торчала рукоять табельного оружия, что существенно отличало его от других: Попов, как эксперт-криминалист, пистолет никогда не носил, а Сеня, не слишком жаловавший оружие, за исключением экстренных случаев, предпочитал использовать кобуру для других целей. Например, запихивал туда «сникерсы», щедро скармливаемые Мурзику ларечником Арменом, поскольку умный пес есть их наотрез отказывался.

И ничего удивительного в этом нет! В смысле, не в том, что породистый кобель шоколад сомнительного качества есть отказывался, а в том, что Сеня эти «сникерсы» подбирал. В конце концов, в хозяйстве всё сгодится, и эти шоколадки можно было на свиданиях любимым девушкам дарить.

Сеня повторно обвел взглядом своих сослуживцев, затем окинул орлиным взором комнату, пытаясь понять, что еще им может в путешествии пригодиться, но ничего, чем он мог бы пожертвовать ради такого случая, не нашел. Завершая осмотр, Рабинович скользнул взглядом по люстре и остановился на ехидно ухмыляющемся Лориэле. И тут Рабиновича осенило!

— Конечно же! Спасибо тебе, Андрюша, что напомнил. И как я сам мог об этом забыть? — проговорил он, обратившись к Попову, а затем снова посмотрел на эльфа. — Так, господин хороший, а какие вы дадите гарантии того, что нас и в этот раз не попытаются обвести вокруг пальца, как это было, например, в Египте? — Попов застонал.

— Сеня, я тебе не об этом говорю! — почти взмолился он.

— Помолчи, Поп! Не видишь, я деловые вопросы обсуждаю, — вмиг забыл о своей недавней благодарности Рабинович, отмахнувшись от друга. — Так что, Лориэль, какие гарантии ты можешь нам дать?

— А честного эльфийского слова вам, козлам, уже недостаточно? — язвительно поинтересовался маленький нахал.

— Ты еще честное пионерское нам дай, — посоветовал ему Сеня.

— Пожалуйста. Даю вам честное пионерское слово, — тут же отреагировал эльф.

— Сень, а может, ему всё-таки крылья повыщипывать? Надоело мне уже это маленькое недоразумение от случайной связи мухи с куклой Барби, блин, а я у тебя классные щипцы для колки сахара видел… — предположил Жомов, но Рабинович и его заткнул.

— Ваня, тебя уж точно никто не просит в переговоры соваться! — заорал он, а затем вновь обернулся к недосягаемому пока эльфу. — Ты мне голову переставай морочить. Или ты даешь нам сейчас гарантии, или все предыдущие переговоры отменяются.

— Нет, ну вы, козлы, меня уже достали, мать вашу!.. Стоит только с ментярой каким-нибудь связаться, так он докопается до всего, что найдет. А если чего-нибудь не найдет, то достанет вопросами, почему этого нет!.. Какие вам еще гарантии нужны, кроме слова Оберона? — возмущенно завопил эльф, окончательно потерявший терпение от бесконечных требований Рабиновича. — Он когда-нибудь свои обещания нарушал, а, мать вашу?!

— Собственно говоря, нет, — задумчиво ответил Рабинович. — Зато ты этим часто страдаешь.

— Я-а-а?! — взревел Лориэль таким громким голосом, какого никак не ожидали от этого столь тщедушного создания. — Всё. Я сматываю удочки. Пусть меня Оберон увольняет, пусть в тюрьму сажает, пусть хоть на рудники к гномьей матери отправляет, но никаких дел с российскими ментами я больше иметь не желаю!.