Кати скинула с головы капюшон. Я бы дал ей лет двадцать. Далеко не красавица, но и не дурнушка, обычная девушка: темные тяжелые волосы, узкое лицо, нос кнопкой, впалые щечки, темно-карие влажные глаза. Я улыбнулся ей, она улыбнулась мне. Потом я почувствовал, как теплые ладошки легли мне на поясницу, начали разминать болезненно напряженные мышцы – сперва легко, а потом все сильнее. Сделав предварительный массаж, Кати втерла мне в поясницу какую-то пахучую мазь и продолжила процедуру, и тут уж я закряхтел и застонал по полной. В ласковых горячих пальчиках девушки таилась неженская сила! Массаж Кати просто возвращал мне радость жизни. Между тем мэтр Гастон закончил готовить лекарство.

– Выпейте, – велел он мне, протягивая кубок.

Я покорно проглотил зелье. Оно было нестерпимо горьким, но, как любила говорить моя мама: «Если лекарство горькое, значит, оно настоящее». Мэтр одобрительно улыбнулся.

– Вот и все, – сказал он. – Сутки вам следует полежать в постели, и вы будете совершенно здоровы.

– Сколько я вам должен, доктор?

– Пять дукатов за осмотр, десять за лекарство и десять за услуги Кати.

– И только-то? – Я дотянулся до своего споррана, вынул мешок с золотом и отсчитал требуемую сумму. Мэтр Гастон с поклоном принял деньги.

– А это вам, – я протянул Кати еще пару дукатов. – За вашу заботу.

Даже при тусклом свете светильника было видно, что девушка покраснела. Но мэтр Гастон одобряюще кивнул племяннице, и Кати взяла монеты.

– Благодарю доброго лорда, – сказала она.

– Если милорду понадобятся мои услуги или услуги Кати, скажите госпоже Эфимии, – сказал на прощание мэтр Гастон. – Всегда будем рады помочь доброму лорду.

Мне показалось, что доктор как-то странно глянул на спорран, который я положил на табурет у изголовья кровати. Но я уже ни о чем не мог думать – боль в спине проходила, усталость навалилась на меня камнем, и мне нестерпимо захотелось спать. Едва доктор и его ассистентка ушли, я откинулся на подушку и закрыл глаза. Голова у меня закружилась быстро-быстро, и я провалился в забытие.

Сначала мне подумалось, что это сон. Кто-то вошел в темную комнату, очень осторожно, стараясь не скрипеть половицами, подошел к моей кровати, наклонился надо мной. Я почувствовал запах душистых трав. Шелковистая волна волос упала на мое лицо.

– Что за…

– Тсс! – Нежные горячие пальчики коснулись моих губ. – Успокойтесь, милорд.

– Кати?

– Тсс! – Девушка распустила под горлом завязки плаща, он упал к ее ногам. Под плащом на девушке не было ничего – только коралловые бусы на шее. Не давая мне опомниться, Кати села на кровать, откинула одеяло и прижалась ко мне горячим нагим телом, ее пахнущие вербеной и медом волосы рассыпались по моему лицу.

– Это что, тоже лечение? – прошептал я.

– Если моему лорду так угодно думать.

У меня еще промелькнула мысль об Алине. Невольная, болезненная, очень похожая на укол совести. Подумать про Марику я не успел – Кати села на меня верхом, расставив колени, и я уже не мог бороться с собственным телом и с собственной природой. Кати почувствовала мое возбуждение, распласталась на мне, прижавшись к моей груди, обжигая меня бархатистым теплом своей кожи и опьяняя запахом волос, потом выпрямилась, откинулась назад и тихонько засмеялась.

– О, я чувствую, что мой лорд не так болен, как казалось! – игриво, с придыханиями, шепнула она.

Неужели это Дар Обольщения действует так безотказно? Или здешние девки и в самом деле на редкость бесстыжие? Хотя, если посудить здраво, что тут плохого? Другие времена, другой мир, другие нравы.