|
— А почему же ты другой? — спросил Торин. — Трудно сказать. Может, потому, что меня очень рано научили читать, и так вышло, что я впился в нашу Библиотеку и не отходил от полок до тех пор, пока не прочитал все рукописи хотя бы по одному разу... — Фолко неожиданно рассмеялся. — Часто я говорил такое, о чем все остальные и думать забыли: о Хоббичьем Ополчении, о Битве на Зеленых Полях... Сначала этому умилялись, потом стали коситься, а потом и вовсе невзлюбили. Я осмелился иметь собственное мнение! И зачастую не к месту вылезал с каким‑нибудь историческим примером, чем немало конфузил наших старейшин. Прошлое научило меня пониманию настоящего, я стал задумываться над причинами, следствиями, стал собирать сведения, выспрашивать прохожих, как и ты. А вести из дальних краев становятся все тревожнее и непонятнее. — Например? — быстро спросил гном. — На Западном Тракте вдруг невесть откуда появились разбойники, о которых не слышали здесь уже много столетий. Начались стычки и между людьми — одна деревня вдруг ополчалась на другую. Как‑то мне даже довелось услышать, что на какой‑то поселок невдалеке от Туманных Гор напала шайка гномов! Можешь себе представить? Пораженный Торин только руками развел. — Немыслимо, — хрипло сказал он. — Чтобы гномы по своей воле напали на людей, как гнусные орки... Клянусь бородой Дьюрина, такого не было со дней Предначальной Эпохи! А ты уверен, что это правда?!
— Что можно сказать наверняка в таких делах? — пожал плечами Фолко. — Вести издалека редко бывают верными, как говаривал когда‑то король Теоден... Впрочем, правду можно узнать только у настоящих свидетелей... Оба примолкли. Торин напряженно размышлял о чем‑то, потом с досадой махнул рукой. — Все равно сейчас не разобраться, — сердито сказал он. — Рассказывай дальше, Фолко! — Да что говорить‑то, — снова пожал плечами хоббит. — Не перечислять же тебе, сколько было собрано репы в разные годы? Ты шел через Хоббитанию и видел все собственными глазами... Для наших хоббитов сейчас, по‑моему, главное, чтобы все было не хуже, чем у соседа. Вот и соревнуются: у кого забор выше окажется, и за этим увлекательнейшим зрелищем с напряжением следит вся округа, заключаются даже пари. — Он криво усмехнулся. — Ты сам можешь судить обо всем! Какое дело твоим сородичам до бед и тревог Туманных Гор? А нашим, похоже, нет дела вообще ни до чего, кроме жратвы и теплой постели! Будь сыт сам, накорми семью и гостей, а большего хоббиту и не надо. Но за этой умеренностью я вижу просто лень и равнодушие. Большинство считает, что все должно идти как идет. А я так не могу! Нет, ты не подумай, что я хвастаюсь... Просто на эту репу я уже смотреть не в силах! Гном внимательно слушал сбивчивую речь Фолко, не выпуская изо рта давно погасшей трубки. Дрова в камине догорали. Чувствуя неловкую, незнакомую раньше опустошенность после горячей исповеди и пытаясь заглушить ее, Фолко завозился, подтаскивая топливо. — Что же ты собираешься делать, Фолко? — осторожно спросил гном. — Кабы знать! — вздохнул хоббит. — Как подумаешь, какая завтра взбучка мне будет, хоть волком вой! Пони‑то я так и не нашел, а Крол уж не упустит случая наябедничать дядюшке Паладину... — А кто это — дядюшка Паладин? — О, это самый главный хранитель памяти о доблестном прошлом Брендибэков! Он только тем и занят, что следит, как бы кто не уронил фамильную честь... — Ну и что? По‑моему, фамильная честь — это прекрасно! — Смотря что под ней понимать! «Брендибэки не должны шляться по ночам! Пусть этим занимаются хоббитанские голодранцы, кои и пяти поколений сосчитать не могут! Брендибэки не должны терять пони, пусть семейное достояние пускают на ветер те же хоббитанские голодранцы. |
