Триана, ополоумевшая от страха, снова забилась. Но чудовище никак не реагировало на ее вопли. С тем же успехом Триана могла бы драться с камнем.

Чудовище понесло Триану к Вратам. Когда они подошли вплотную к мерцающей, светящейся завесе, Триана закричала.

Они коснулись завесы. И прошли сквозь нее.

И Врата закрылись за ними.

Лорд Киндрет сложил пальцы «домиком» и посмотрел на своего сына Гилмора, только что принесшего ему весьма.., хм.., весьма своеобразные новости. Киндрет пока что плохо понимал, что об этом думать. И еще хуже понимал, что же с этим делать.

На столе у него лежал письменный отчет Киртиана – повторение того, что молодой лорд рассказал ему по телесону. И хотя придраться было вроде бы и не к чему, отчет вызывал у него смутное ощущение неудовлетворенности.

Нет, конечно же, всем известно, что лес, граничащий с поместьем Чейнара, полон единорогов и еще Предки знают каких тварей. И на самом деле, не было никаких реальных причин надеяться, что Киртиан и вправду обнаружит логово этих полукровок. В конце концов, они веками ухитрялись прятаться там, да так, что никто и не замечал, – так как же их было отыскать одному‑единственному молодому эльфийскому лорду?

Но… В докладе чувствовалась какая‑то недосказанность. Как будто Киртиан что‑то скрывал от него. Но Киндрет даже предположить не мог, что же собой представляет это «что‑то».

И вот теперь к нему в рабочий кабинет заявился этот несчастный недоумок, Гилмор, и сообщил потрясающие новости: леди Триана и лорд Аэлмаркин пропали. Они покинули свои поместья, прихватив походное снаряжение и свиту из рабов, причем в эту свиту (по крайней мере, в свиту Трианы) входили рабы, обученные на лесничих. И вот теперь оба они пропали, и их поместья охватило смятение.

Рабы, оставшиеся без указаний, не знали, что же им теперь делать. Гилмор вместе с приятелями явился в поместье к Аэлмаркину на заранее обговоренную вечеринку, на которой должна была присутствовать Триана, и обнаружил, что ни того, ни другой нет, что они исчезли бесследно.

– Спасибо, Гилмор, – сказал Киндрет сыну со всей серьезностью, какой только заслуживало внезапно проявленное сыном соображение. – Большое спасибо. Может, ты пригласишь своих друзей, лишившихся обещанного празднества, сюда? Можете веселиться целую неделю, если хотите.

Как он и ожидал, при мысли о подобных перспективах вялое лицо Гилмора просияло. Киндрет вызвал своего управляющего и отослал сына вместе с меньшим лордом заниматься организацией празднества. Итак, лорд Белат обо всем позаботится, а Гилмор созовет кучу приятелей…

Да, работать в таких условиях будет невозможно. Может, перебраться на время в охотничий домик, пока молодые гуляки будут тут гудеть? Но временные неудобства – небольшая цена за столь пикантные новости, особенно если Гилмор будет приносить их и впредь.

Уж не это ли скрывает Киртиан?

Нет, это как‑то не вязалось с представлениями Киндрета о молодом лорде. Если бы Аэлмаркин плохо кончил – или тем более если бы Киртиан сам его убил, – он вряд ли стал бы это скрывать. Киндрет прекрасно понимал, что могло заставить Аэлмаркина потащиться за Киртианом в глушь – Аэлмаркин с удовольствием подстроил бы кузену «несчастный случай». Но если бы он погиб при попытке устроить этот самый случай, а Киртиан это обнаружил, зачем бы Киртиану это скрывать?

Какой в этом может быть смысл? Если бы Аэлмаркин затеял какую‑то гадость и угодил в собственную ловушку, Киртиану следовало бы с удовольствием раструбить об этом на всех углах.

И Триана, исчезнувшая в то же самое время… Лорду Киндрету приходило на ум одно‑единственное объяснение: она тоже отправилась следить за Киртианом. Но вот зачем ей это могло понадобиться, он совершенно не представлял.

Киндрет скрипнул зубами, чувствуя, как в душе поднимается бессильное раздражение.