Кто прав? Кто ошибается?

Ни одна из нас.

Любовь не поддается логике, не слушает доводов рассудка, ей не нужны доказательства или правда: она зависит от личного выбора.

В XVII веке философ Паскаль, констатируя тот факт, что доказать существование Бога невозможно, предложил пари. Несмотря на множество сомнений, он обосновал, что если верить в Бога и почитать его, выиграешь значительно больше, чем если в него не верить.

Думаю, с любовью то же самое. Поспорим на нее. Представим, что она существует. Пусть она будет моим вызовом. Любовь интересует меня больше, чем обольщение, наслаждение, даже счастье.

Я желаю тебе успехов в твоей новой австралийской жизни и прилагаю к своему письму флакон духов «Cuir de Russie», тех самых, которыми ты начала пользоваться сразу, как только я тебе их подарила, перед отъездом в Париж. Они тебе по-прежнему нравятся?

Луиза

P. S. Год назад, когда я приземлилась в Монреале, в отчаянии после нашего разрыва с Адамом, как-то вечером я мечтала о том, чтобы найти эликсир, способный вернуть любимого. Как бы странно это ни прозвучало, я не удовольствовалась одними мечтами: я его нашла.

Запущенный зимний сад. Две двери ведут наружу – в английский парк, также в очень запущенном состоянии. Одна из этих дверей – из теплицы, другая – из коридора, который относится к самому дому. С одной стороны – площадка лестницы, ведущей наверх, в жилые комнаты. С другой – проход в кухню, которую мы угадываем. Вся мебель зачехлена – свидетельство того, что в доме давно никто не живет. И только высокие старинные часы с маятником не покрыты саваном: они стоят в углу, тикая сурово и торжественно.

Со стороны парка приближается мужская фигура в темном пальто. Человек вставляет ключ в замок двери в теплицу, замок сопротивляется, человек упирается плечом, и дверь со скрипом поддается.

Александр, интересный мужчина лет шестидесяти, входит медленно, почтительно, даже с некоторой робостью. В его лице сохранилось что-то детское. Не решаясь ни к чему притронуться, он оглядывает помещение. Он явно взволнован и смущен. Из задумчивости его выводит звонок мобильного телефона. Он нехотя отвечает.

Александр. Да, мадам Дюкре-Домбазон, я уже здесь… Замóк слегка заело, но в итоге поддался… Что?.. Вот именно: «ржавчина – это артрит замочных скважин»… (Мученически возводит глаза вверх, раздраженный этой формулировкой.) Они тоже подвластны годам, это совершенно верно… Как и мы с вами, говорите? Вас надо записывать, это так глубоко… (Вздыхает, вынужденный выслушивать банальности своей собеседницы.) Да-да, «время придает вещам цену»… (Дверная ручка остается у него в руке, он смотрит на нее в изумлении.) Под временем вы имеете в виду изношенность?.. Ах, вы в высоком смысле… Ну да, извините, я-то видел в слове «время» исключительно низкий смысл… (Пытается прикрепить ручку обратно.) Нет-нет, я вас слушаю… Что я об этом думаю?.. Я, видите ли, мадам Дюкре-Домбазон, не способен думать так стремительно. Я только вошел, причем начал с павильона в саду, а в доме еще не был… Ах вот как… Я не сомневаюсь ни одной секунды, что у вас есть другой клиент, которого очччень интересует эта усадьба, иначе вы были бы исключением из всех агентов по продаже недвижимости, с которыми мне когда-либо приходилось иметь дело… Это прекрасная порода людей – очень заинтересованные клиенты… (Пауза, он слушает.