Бабушка (совершенно другим тоном, ласково). Что, миленький?

Саша. Мне, между прочим, уже двадцать пять лет!

Бабушка (изумленно). А то я не знаю, сколько тебе лет!..

Саша. И я что хочу, то и делаю!

Бабушка. Само собой!

Саша. Как и ты.

Бабушка. Что – как и я?

Саша. Ты тоже что хочешь, то и делаешь.

Бабушка. Учитывая мой возраст, я делаю не столько что хочу, сколько что могу… (Пауза.) Погоди, Саша, при чем тут это?

Саша (вновь заключая Бетти в объятия). При том, что я хочу целовать Бетти, и буду ее целовать! (Возвращается к прерванному занятию.)

Бабушка (качает головой, затем решительно возражает). Нет, так нельзя! Хватит вам лизаться, мне помощь нужна, одной не справиться!

Бетти. С чем?

Бабушка. С часами! Надо поднять часы, вы что, не видите, – они упали! У меня от этого голова кругом пошла!

Саша и Бетти замечают упавшие часы и улыбаются недоразумению, затем помогают Бабушке поднять их и поставить у самой стены.

Бабушка. В один прекрасный день они упадут на кого-нибудь.

Саша. И про этого беднягу можно будет с полным правом сказать, что время его не пощадило!

Бабушка. Вряд ли они теперь заработают… (Все-таки пробует привести в движение маятник, и часы начинают тикать.) Идут!.. (Хлопает в ладоши.) Как я рада! Этот почтенный господин – или госпожа? – живет у нас в доме не меньше двух столетий! Представляете, если бы вещи могли говорить?.. В детстве я была совершенно уверена, что у зеркал и часов есть глаза и память, и, прежде чем пуститься на какую-нибудь шалость, всегда накрывала их простынями, чтобы они меня не видели.

Саша. А теперь?..

Бабушка. Теперь я по-прежнему в этом уверена, только больше не шалю…

Саша. Бабушка, по-моему, ты хочешь выглядеть старше, чем ты есть на самом деле!

Бабушка. Думаешь, старость – это у меня нервное?

Саша и Бетти смеются.

Саша. Во всяком случае, за последние годы ты совершенно не изменилась.

Бабушка. В моем возрасте процесс старения протекает уже не так быстро, это, кажется, единственное преимущество старости… (Звук автомобильного клаксона.) Почтальон!.. Боже, что за времена…

Саша. А времена-то чем не угодили?

Бабушка. Тем, что приходится жить по звонку! Мне звонят, как прислуге: почтальон, молочница, какие-то незнакомые люди по телефону… (Бабушка выходит в парк.)

Саша (с аппетитом приближается к Бетти). Ну что, хочешь посетить мою берлогу?

Бетти. Это опасно?

Саша. Очень!

Бетти. Тогда пошли. (Исчезают на лестнице.)

Александр поднимается, у него явно очень болит голова. Он обходит диван, опираясь на него, и садится. Тяжело дыша, пытается включить свой мобильник.

Александр. Алло!.. Алло!.. Не берет… (Мутным взглядом обводит комнату, не замечая, что чехлов на мебели больше нет.) А здесь прежде всегда держали выпивку… (С трудом направляется к буфету, открывает дверцу, там стоят бутылки, бокалы и рюмки.) Надо же! Все по-прежнему… (Открывает бутылку портвейна, запах кажется ему вполне приемлемым, наливает себе в бокал, подносит бокал к губам, и в это время с лестницы сбегает растрепанная Бетти.)

Бетти (Саше, которого не видно). Нет, Саша, нет, не так сразу!..

Саша (на лестнице). Сама виновата – слишком хороша!

Александр, напуганный этим всторжением, прижимается к стене: он не ожидал кого-либо здесь встретить.