Во время обеда они много смеялись, наслаждаясь обществом друг друга, вкусными и изысканными блюдами. Когда же обед закончился, Трина подумала, что пришло время снова оставить мать и герцога одних. Покинув их за оживленной беседой, она вышла в парк и точно так же, как прошлым вечером, пошла по газону к реке.

Луна уже поднялась, и к тому моменту, когда девушка дошла до каменной скамьи под кипарисами, на которой прошлым вечером слушала соловьев, лунный свет уже серебрил воды текущей между высоких берегов реки.

Она пока не слышала соловьев. Трина подошла к скамье, на которой они вчера сидели с маркизом, и подумала о том, что, интересно, тот делает в это мгновение.

Думал ли он о ней сегодня так же, как она о нем?

Девушка была уверена, что в Монте-Карло маркиза ожидает множество всяких интересных развлечений и прекрасных женщин, которые будут только рады пофлиртовать с ним и сделают его пребывание в княжестве Монако чрезвычайно приятным.

Она размышляла о том, почему маркиз не женат, и пришла к выводу, что это, наверное, потому, что он наверняка относился к тому типу мужчин, которые уделяют внимание всем известным красавицам сразу и, говоря словами одного циника, проводят время, путешествуя из одного будуара в другой.

Так случилось, что Трина знала достаточно много о лондонском свете, хотя в пансионе училось не так много девушек из Англии.

Когда она впервые была в Мадриде, а затем в Риме, ей приходилось выслушивать массу сплетен, которыми обменивались между собой ее подруги. Таким образом она смогла изучить не только амурные сплетни той страны, где находилась, но и своей собственной.

Не было ничего удивительного, что многочисленными любовными приключениями принца Уэльского восхищались не только в Англии — о них прекрасно знали во всей Европе: от Бордо до Варшавы и от Мадрида до адриатического побережья.

Трина тоже следила за похождениями принца, поэтому написала домой матери, чтобы та еженедельно пересылала ей иллюстрированные «Лондонские новости», журналы «Салон»и «Дамский журнал», в которых находила сведения обо всех известных в высшем свете личностях и с интересом их изучала.

Это был тот мир, в котором леди Сузи так и не успела блеснуть, поскольку ее муж заболел и не мог больше покидать дом.

Трине вспомнилось, что, когда она была совсем маленькой, иногда видела мать, которая надевала большую бриллиантовую диадему, бывшую частью фамильных драгоценностей Шерингтонов, и выглядела в ней просто неотразимо. А бриллиантовые же ожерелье, браслеты, кольца и броши, которые ей также приходилось надевать на светские рауты, выглядели на леди Сузи слишком тяжелыми и скорее подходящими для зрелой матроны, чем для нее.

— Ты выглядишь как сказочная принцесса, мама! — говорила ей тогда Трина. — Наверное, принц ждет тебя на балу.

Мать в ответ только смеялась.

— Мой принц — твой папа, дорогая.

Однако со временем Трина, сравнивая мать с отцом, пришла к выводу, что ее отец все же слишком стар для того, чтобы быть принцем из сказки.

Девушке вдруг пришло в голову, что воображаемый принц, которого она хотела бы видеть подле матери, очень похож на маркиза Клайвдона.

Как раз когда она подумала о маркизе, кто-то вдруг сел на каменную скамью рядом с ней.

От неожиданности Трина чуть вскрикнула. Это был маркиз. Когда лунный свет упал на его лицо, то оно показалось девушке еще более привлекательным, а сам маркиз еще более широкоплечим и высоким, чем прошлой ночью.

— Добрый вечер, леди Шерингтон, — поздоровался он. — Вы, несомненно, удивлены, увидев меня снова.

— Я… думала, что вы уехали в Монте-Карло, — с трудом выдавила из себя девушка.

— Я и отправился туда, — ответил он, — однако, когда добрался до Арля, узнал, что поезда не ходят из-за какого-то обвала на железной дороге.