— Я знаю, дорогая Сузи, но твои усилия напрасны и, с моей точки зрения, очень неэффективны.

— Ты просто смеешься надо мной! — запротестовала Сузи.

— Я еще больше люблю тебя за то, что ты прежде всего думаешь обо мне, а потом уж о себе. Можешь ли ты себе представить, что я сделаю именно так, как ты хочешь, и тебе придется постоянно видеть, как я и Трина милуемся у тебя на глазах, и она занимает место, по праву принадлежащее тебе?

— Ради твоего блага я попробую все это вытерпеть.

— Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, и когда будешь ночью ворочаться без сна в постели, то все время будешь думать обо мне, так же как и я о тебе.

Леди Сузи нечего было возразить на это.

— Моя единственная, преклоняюсь перед тобой за заботу обо мне, — продолжил Жан де Жирон, — однако я достаточно самостоятелен, чтобы самому позаботиться о себе. Кроме того, я отчетливо понимаю, что только ты являешься единственной в мире женщиной, способной сделать меня счастливым.

— Это правда? — Голос леди Сузи дрожал от волнения. — Это действительно так?

— Конечно же, это правда!

— О, дорогой, я тебя так люблю!

Наступила тишина, и Трина догадалась, что герцог целует ее мать.

Она тихонько отошла от двери и удалилась с понимающей улыбкой на лице.

Теперь она поняла, что в планы ее матери входило замужество Трины с де Жироном, чтобы тот смог воспользоваться ее богатством.

«Дорогая мама просто потеряла голову от любви, — сказала себе Трина, — ведь она никогда прежде не любила по-настоящему. Кроме того, у нее просто еще не было шанса изучить мужскую психологию».

Девушка подумала, что эта черта ее матери, наверное, сильно привлекала герцога.

Скорее всего, ему до смерти наскучили молодые девушки, которых мамаши пытались навязать ему в жены. Сузи же привлекала его как зрелая женщина. В то же время ее неискушенность и простота были тем, чего он до сих пор не мог найти, вращаясь в высшем парижском обществе и ведя праздную жизнь.

«Они прекрасно подходят друг другу! — подумала Трина. — Но мама заблуждается, думая, что я была бы счастлива стать женой герцога. Как бы симпатичен мне ни был Жан де Жирон, я никогда не смогу по-настоящему полюбить его».

Тихий внутренний голос спросил ее, а нет ли другого мужчины, внешне совсем не похожего на герцога, который бы ей понравился. Однако девушка не нашла ответа на этот вопрос и была лишь уверена в том, что, когда они все вернутся в Париж, герцогиня Д'Оберг познакомит ее с мужчинами, которые заинтересуются ею и не дадут скучать.

Трина спросила себя, хотелось бы ей сегодня после ужина снова пойти в тот укромный уголок парка, где она слушала пение соловьев. Однако ей в голову пришла мысль, что со стороны, наверное, выглядело бы несколько странным ее появление в том же месте, где она уже дважды встречалась с маркизом. Могло показаться, что она сама ищет с ним встречи.

У нее сладко заныло сердце, когда она вспомнила, как прошлой ночью маркиз целовал ее. И тут же щемящая тоска закралась ей в душу, когда она представила себе, что сегодня на Ривьере он развлекается в веселой компании и, может быть, целует уже другую женщину.

Трина сказала себе строго, что придавать слишком много значения тому единственному поцелую маркиза было бы очень глупо.

В тот вечер она сама дразнила и провоцировала его. Он же, принимая ее за вдову, не подозревая, что у нее совсем мало опыта в искусстве флирта, повел себя соответственно ситуации.

Она была почти уверена, что искушенные женщины, с которыми он обычно имел дело, оказавшись с ним наедине, наверное, ожидали бы поцелуя от столь привлекательного мужчины. Они посчитали бы, что этот поцелуй является только комплиментом их красоте и привлекательности, а вовсе не проявлением чувств.