Но, глядя на бьющего себя в грудь, качающегося и бесконечно пьяного Кудинова, Светлова мало в это верила.

Но… Анна еще раз напомнила себе: все “впечатления” от человека бывают очень обманчивыми.

Даже если этот пьяный бред — не спектакль… Вполне возможно, что в ином своем состоянии Кудинов и способен на то, во что Светловой не верилось.

В конце концов, она никогда не видела его трезвым. Возможно, в состоянии трезвости Леша Кудинов — само воплощение хладнокровия, собранности, изощренной жестокости и хитроумия!

И вообще… Гораздо более, чем “впечатления”, важны и заслуживают внимания факты.

А факты таковы: Кудинову принадлежит сверхподозрительное и уединенное в лесу заведение — кафе-харчевня “Огонек”.

На подъезде к “Огоньку” — та самая белая глина.

Кудинов — супруг сбежавшей Амалии.

— Что-то случилось?

— Несомненно.

— Что же именно?

— Идемте со мной.

Туровская повела ее по коридору, ведущему к служебным помещениям.

Аня тут, в общем, уже неплохо ориентировалась. Именно здесь находилась комната Немой.

Они действительно остановились возле двери этой комнаты.

И Туровская явно подрагивающей рукой достала связку ключей и открыла дверь.

— Понимаете… Милиция уже осматривала, конечно, после ее гибели эту комнату. Но получается, правда, что они увидели не все…

— Не все?

— Да, я устроила сегодня большую уборку и… Елена Ивановна наклонилась к батарее отопления, просунула между ее ребрами тонкие, изящные пальчики и протянула Светловой блестящую вещичку.

Это снова были часы. На этот раз — дамские.

— А можно мне их взять с собой? — попросила Светлова.

— Конечно, конечно! Ведь истина должна восторжествовать!

— Спасибо.

— Вы удивлены?

— Воистину! — совершенно искренно выдохнула Светлова. — Ничего более удивительного я в своей жизни еще не видела!..

— Сергей Александрович!

Аня снова была в гостях у Кривошеева. Начала она с него просто потому, что Кривошеев находился от Рукомойска по расстоянию ближе других родственников пропавших женщин. К тому же с ним был контакт.

Если не повезет, конечно, придется беспокоить и остальных. Свиридовых… Айвазянов…

— Взгляните! Вы не узнаете эту вещь? Хозяин дома посмотрел на часы — и тут же закрыл лицо ладонями.

— Это Галины часы, — едва слышно пробормотал он.

Вот и ответ, зачем Туровская бросила тень подозрения на Немую после ее самоубийства!

Хозяйка мотеля “Ночка” хотела отвести их от себя.

Тогда, за чаем, когда Аня после гибели Немой навестила хозяев “Ночки”, Елена Туровская разыграла все, как по нотам…

Задумка была, конечно, неплоха: ей надо было обвинить Марину Скворцову, но Елена слишком хитра, чтобы делать это напрямую. И вот — создала иллюзию, будто полна всяческих нелепых идей насчет “яблоньки и яблони”, свято верит в наследственность. Несмотря на то что Туровский противоречил жене и был недоволен, она — наперекор! — развила эту тему, тему причастности Немой к исчезновениям людей: “Вся в папу, а папа у девочки страдал шизофренией”.

Как будто неизвестно, что это заболевание передается по мужской линии…

А теперь еще и “нашла” в комнате Немой часы исчезнувшей Кривошеевой.

Одного Елена Ивановна только не учла в своем стремлении повесить все исчезновения людей на “дочь маньяка” Скворцову.