-  Стой! - заорал он, тут же хватаясь за контейнер на поясе, в котором, как я уже знал, хранился ручной вариант местного оружия под названием ТТ. - Кто такие?

    Поскольку я в отличие от старшины засек его присутствие еще шагов за двадцать до того, как мы вышли на дорогу, «дегтярь», с первого взгляда продолжавший по-походному висеть на моем плече, уже смотрел стволом в сторону этого командира. Так что это не он представлял для нас угрозу, а я для него. Но открыто демонстрировать ее я пока не собирался.

    -  А вы? - ответил я вопросом на вопрос, добавив в голос повелительных обертонов. В том психологическом состоянии, в котором сейчас находился этот командир, волевой посыл, содержащийся в моем голосе, должен был сработать на сто процентов.

    -  Младший политрук Иванюшин, - отозвался тот, - следую из штаба корпуса в расположение своего полка… То есть следовал. - Он растерянно опустил руку с ТТ и покосился в сторону транспортного средства. - Немецкий самолет, и вот… - Он кивнул в сторону транспортного средства, передний капот которого и кабину пересекала строчка пулевых отверстий.

    Водительская дверь была открыта, а сам водитель лежал на траве в нескольких шагах впереди и хрипло дышал, держась за грудь. Форменная рубаха, которая, как я теперь знал, здесь называлась гимнастеркой, была снята, а из нижней, когда-то белой, а теперь побуревшей от крови, была сделана примитивная повязка. И что? Этот командир не умеет водить машину? Или повреждения данного транспортного средства настолько фатальны, что оно не способно двигаться? Почему он торчит здесь, не пытаясь ничего сделать?

    -  Как давно был налет?

    -  Так это… часа полтора назад, наверное.

    Я стиснул зубы. Полтора часа раненый водитель транспортного средства загибается на обочине, а этот… младший политрук ничего не делает?! Непонятно. Как, ну скажите мне, как можно готовить офицеров, не умеющих принимать решения в условиях резких изменений обстановки? Это же армия! Она предназначена выполнять задачи в условиях войны. А любая война - это непрерывные и резкие изменения обстановки, и военнослужащие обязаны уметь не только принимать решения в таких условиях, но и добиваться их реализации, причем при постоянном давлении предельно жесткого набора сбивающих факторов (куда уж жестче, если тебя все время пытаются уничтожить?). Или я чего-то в жизни не понимаю?..

    -  Головатюк, - коротко приказал я, кивнув в сторону поворота дороги.

    Тот послушно потрусил туда, перехватывая поудобнее свой ППД. В другом направлении дорога просматривалась почти на полкилометра, так что если бы там появилось нечто угрожающее, я бы всяко успел среагировать. Я же направился к лежащему на траве водителю. Опустившись на колени, несколькими быстрыми движениями я освободил его от уже заскорузлой, в засохшей крови примитивной повязки и… тяжело вздохнул. Не жилец. Причем во многом из-за своего бестолкового командира. Единственная пуля пробила солдату легкое. В принципе ранение операбельное, даже в полевых условиях и подручными инструментами. В моем профиле медицинская подготовка находилась всего лишь в блоке ограниченно доступных способностей, но даже я бы смог провести эту операцию, не говоря о штатных медиках. Но сейчас легкие водителя оказались заполнены кровью, которая к тому же успела свернуться.