Изменить размер шрифта - +
Она стала быстро уставать, и её настроение чаще всего было дурным; её раздражали любые пустяки, и тогда она обрушивала свой гнев без разбора на правого и виноватого. Она была всемогуща и незаменима, а потому не видела причин сдерживать своё самодурство; она имела на это право. Ей полагалось только льстить, её полагалось ублажать и прославлять, поскольку сегодняшнее торжество состоялось благодаря ей. Она сумела оттянуть войну с Испанией на тридцать лет, а затем одержать в ней победу.

Если поступающие к ней на службу юноши и девицы, приходящие на смену её старым друзьям, не ценят этого и не проявляют надлежащего чувства благодарности и благоговения, то она заставит их быть почтительными хотя бы из страха. Её не беспокоило то, что большинство придворных её боится, поскольку рядом с ней по-прежнему находился тот, кто её любил. Ей достаточно было посмотреть вправо, перехватить его взгляд и улыбнуться ему, чтобы понять, что здесь она не упустила ничего существенного. Она праздновала свой триумф одна, и это одиночество было ей необходимо, но сегодня вечером, когда эти толпы напьются и будут плясать на улицах, он будет рядом с нею во дворце. И так будет каждый вечер, так долго, как только она в силах это себе представить.

 

Занавеси были опущены, и, хотя августовский вечер был тёплым, королева приказала растопить камин. Со дня благодарственного молебна прошла почти неделя, но Лестер всё ещё не оправился от переутомления и лёгкой простуды, которую подхватил ещё в Тильбюри; жар продолжал упорно держаться. Отдохнув и отоспавшись несколько дней, королева восстановила свои силы, но Лестера она старалась не утомлять; после ужина они иногда играли в карды, а иногда сидели и вспоминали прошлое. Взглянув на Лестера, Елизавета заметила, что глаза его были тусклыми и смотрели устало, а к еде он почти не притронулся.

   — О чём ты думаешь, Роберт?

   — Я вспомнил, как впервые увидело тебя в Хэтфилде.

Елизавета улыбнулась:

   — Какие мы тогда были молодые; кто бы мог подумать, что мы будем сидеть, как сейчас, прожив вместе полжизни... Правда, мы так и не поженились, и всё же нам было совсем неплохо.

   — Ты была права, что отказала мне. Я всегда был тебя недостоин; я оказался плохим мужем обеим своим жёнам.

   — Ты просто ошибся в выборе, причём дважды, — возразила Елизавета. — И вторая ошибка была ещё хуже первой. Где она сейчас?

   — В Уонстеде, — ответил Роберт. Теперь он мог спокойно говорить о Летиции; её неверность перестала его задевать. Он чувствовал себя настолько разбитым, что ему было всё равно. И хотя Елизавета была ревнива, а язык у неё был как бритва, она никогда не подтрунивала над ним в связи с неудачным браком и даже не говорила на эту тему, пока не увидела, что он может беседовать об этом вполне спокойно.

   — Я узнаю о ней от своего пасынка, — сказал он. — Она отлично себя чувствует, у неё прекрасное настроение, и, полагаю, она слишком занята сэром Чарльзом Блаунтом, чтобы интересоваться мной.

   — Забудь её. Я удивлена, что она сумела произвести на свет такое чудесное потомство, как Роберт Эссекс; должно быть, он пошёл в отца, а не в мать! Правда, я видела его лишь мельком, но он мне понравился, причём вовсе не потому, что он твой родственник.

   — Он умён и честолюбив, — сказал Лестер, — и у него верное сердце. Он всегда был ко мне доброжелателен, и я в меру сил помог ему выдвинуться. Возможно, он будет тебе полезен, госпожа. Через год-другой ты могла бы подыскать ему место.

   — Могла бы, — мягко отозвалась Елизавета, — и подыщу, если ты этого желаешь. — Она уже обратила внимание на пасынка Роберта, и он произвёл на неё самое благоприятное впечатление.

Быстрый переход