Я не поняла: а где тут архитектура то?

Пока я размышляла о вселенской несправедливости, мой провожатый стал ловко спускаться ко довольно крутому склону.

Поспешила за ним.

Оказалось, что причина его ловкости, массивные каменные ступени.

А вот это уже было интересно.

При ближайшем рассмотрении камни оказались рукотворными. Иначе как еще можно объяснить их идеальную сферическую форму, без единого скольчика.

Прошлась ладонью по гладкой поверхности камня и зашипела – меня током ударило!

Разве камни обладают электропроводностью?

Любопытненько.

– Иван Иванович, а для чего их поставили? Это какое то священное место? Наверняка у этих камней было какое то совершенно особенное предназначение.

Бухгалтер на минутку задумался, а потом как то странно на меня посмотрев ответил:

– Вы правы, Элла. Предназначение особенное. Я бы даже сказал исключительное. Вот посмотрите сюда, – мужчина присел на корточки и, когда я последовала его примеру, обратил мое внимание на высеченный прямо на породе символ –хитросплетения линий, заключенных в четко очерченный круг, – Видите? Это древняя руна – символ перемещений.

О, как!

– Во времени что ли? – хохотнула я и тут же заткнулась – Иваныч посмотрел на меня строго, даже с какой то злостью.

– Между параллельными мирами, – совершенно серьезно заявил он, поднимаясь, – Для нас это почти символ новой жизни, которую мы можем получить в этом мире.

Честно сказать?

Я бы поржала на досуге, если кто то другой сказал и в другом месте.

А сейчас, глядя в строгие глаза еврея, которые внезапно стали казаться бездонными, словно два колодца, было как то не до смеха.

– Кхе кхе, – закашлялась я, потому что горле внезапно запершило, – Я могу узнать, что вы подразумеваете под словом «мы»?

– Он имеет в виду нас, – внезапно раздался за спиной голос Дусечки, и я, подпрыгнув в немом испуге, обернулась, – Иномирян.

– Евдокия Прокофьевна, нельзя же так подкрадываться! – возмутилась, не совсем вникнув в смысл слов женщины, – У меня чуть разрыв сердца не случился.

Дусечка не ответила.

Ее фигура пришла в движение и вышла из тени.

Что за черт? Куда подевалось солнце?

Посмотрела на небо – небесное светило заволокло черными непроглядными тучами.

– Что? Уже испугалась Эллочка, – издевательский голос женщины вызвал целый табун трусливых мурашек по спине.

И не только голос…

Дуся выглядела как то иначе.

Длинное черное платье с высоким разрезом до середины бедра, обтянуло тонкую талию и плавную линию бедер, впечатляюще открытый бюст. Блестящие рыжие локоны разметались по обнаженным плечам.

Как? Она же еще утром была толстой теткой под пятьдесят!

Не могла же Дуся сделать экстренную липосакцию и подтяжку лица?

Молодое лицо преобразившейся Евдокии Прокофьевны прямо таки светилось от нескрываемого злорадства. Ей явно нравилась моя полуобморочная реакция на такое, явно не совсем нормальное, преображение.

«Вот стервозина!» – подумала Язва, которая в последнее время все чаще пробуждалась во мне.

В отличие от своей непутевой хозяйки она обладала обостренным чувством справедливости и ненавидела вот таких вот зарвавшихся субъектов.

Доведите Элку до ручки, и предохранители перегорят, выпуская на волю язвительную, непокорную и взрывную сторону ее характера.

Чего эта Дусечка на меня взъелась?

Я ж ей ничего не сделала!

Именно осознание кощунственной несправедливости по отношению ко мне заставило горделиво выпрямить спину, растянуть губы в холодной улыбке и спокойно произнести:

– А что это вы Евдокия Прокофъевна по лесу полуголая шастаете? Я, конечно, понимаю вас – похвалиться липосакцией хочется.