— Итак, вы уверяете, что после того визита Равиоли никогда больше не виделись с ним?

— Никогда.

— Господин Аква, но вы ведь ему звонили вчера поздно вечером.

Старик не содрогается, даже не напрягается, он просто устало пожимает плечами:

— Ничего подобного! — Затем добавляет: — Зачем мне ему звонить, если у нас с ним уже давно нет никаких дел?

Но меня на такие дешевые аргументы не купишь.

— Вы вышли вчера из дому около одиннадцати. Вы поехали в гараж и взяли свою машину. Потом позвонили Равиоли и попросили его приехать в Понтуаз, вернее, на шоссе рядом с Понтуазом… Равиоли приехал, вы сели в его машину и убили выстрелом из револьвера в затылок. Затем забрали деньги, которые были у него, и…

— Бог мой! Какая бессмыслица!

— Вы отвергаете это?

— Я отвергаю вашу глупую версию!

— И вы не согласны с тем, что ушли вчера около одиннадцати?

— Нет, почему? Я действительно поехал в гараж взять свой автомобиль. Но на этом заканчивается соответствие вашей вымышленной истории с действительностью!

— Равиоли был убит.

— Я знаю.

— А как вы узнали? Газеты не успели сообщить об убийстве!

— Газеты, может, и нет! Но «Европа-1» — да! Моя падчерица проводит время у телевизора и радиоприемника. Между нами говоря, когда заявился ваш коллега, чтобы под дурацким предлогом вытащить меня из дома, я подумал, что именно из-за убийства этого типа Равиоли меня вызывают для дачи показаний…

— Поскольку вам было что сказать?

— Все, что мог, я вам уже сказал.

— А я придерживаюсь мнения, что именно вы убили Равиоли, господин Аква!

Он и так был белее мела, а тут вдруг стал синеть, как дельфтский фарфор. Резко вскочив, старый гриб изрыгает на меня поток возмущения, с трудом удерживая во рту свою вставную челюсть:

— Господин комиссар, я больше не отвечу ни на один ваш вопрос! Вы можете арестовать меня, если вам нравится. Но я имею право по крайней мере на адвоката! И если…

Я смотрю на него и не слышу больше ни слова. Все мое внимание приковано к неожиданно сильному биению сердца в собственной груди. Бог мой, никогда его не чувствовал! Так вот как оно дает о себе знать! А тут еще в котелке будто взрывается огненный шар, ослепляя меня фонтаном искр. Очень красочно, но невыносимо больно. Отдается везде, в каждой клеточке моего некогда мощного организма.

— Сядьте, Аква!

— Нет!

— Садитесь, черт возьми, или я… Смирившись, он опускает свой скудный зад на облезлый стул.

— Теперь давайте сменим тему, поговорим о вашей падчерице!

Мои слова буквально подкашивают его.

Воистину, слово — золото! Иногда даже в буквальном смысле. Вспомните ситуацию, описанную несколько лет назад в газетах: известная драматическая актриса, прославившаяся декламацией стихов наших классиков, охренев от зубной боли, потребовала на этом основании повышения гонорара за свои выступления. Правда, потом стало известно, что у нее болел зуб мудрости.

Аква(ланг) ловит воздух широко открытым ртом. Примерно так ведет себя водолаз, когда понимает, что на его шланг наступил из самых добрых побуждений кто-то из обслуживающего персонала на палубе.

— О моей падчерице? — сипит он. Я издевательским тоном изрекаю:

— Вы же не будете утверждать, что девушка, которая живет с вами, ваша падчерица?

На этот раз его хрип напоминает предсмертный:

— Как вы об этом узнали?

Ага! Ну наконец-то он в моих руках! Но телефонная станция, черт бы ее побрал, опекает меня сегодня с усиленной любовью, аппарат опять начинает петь свои призывные песни.