Один, оторвав Будаэру от Фарла, отшвырнул ее на пол. Она больно ударилась и завизжала от боли. Фарл сердито вскочил с лавки.

– Да кто ты такой, чтобы распоряжаться здесь, в Хастарле? – подскочил он к напомаженному коротышке. Телохранитель угрожающе протянул к нему руку. Фарл щелкнул пальцами, как незадолго до этого сделал расфуфыренный коротышка, и в них, словно по волшебству, сверкнул кинжал. Фарл предупреждающе помахал им перед глазами телохранителя, и тот нерешительно убрал руку.

– Меня зовут Джанзибал. – Это было сказано с таким высокомерием, что явно предполагалось: при звуке этого имени всех должен охватить благоговейный трепет. – Джанзибал Отарр.

Фарл пожал плечами.

– Эл, ты когда-нибудь слышал о набитом золотом ходячем кошельке, отзывающемся на такое имя? – поинтересовался он. Эльминстер помахал своим кинжалом под носом охранника, который только что отпихнул его, и увернулся от опасных перчаток.

– Нет, именно про этого не слыхивал, – спокойно ответил он, – а вот о других таких приходилось. А все крысы похожи друг на друга как две капли воды.

Все вокруг онемели от изумления. Лицо щеголя потемнело от ярости, а пальцы вцепились в волосы Шандат, которая все еще стояла на коленях перед ним. Кривая зловещая улыбка скользнула по лицу Джанзибала, и Эльминстер почувствовал, как у него слегка похолодело внутри. Коротышка считал, что они должны умереть – прямо здесь и сейчас. Его охрана придвинулась ближе.

– Это звучит как оскорбление, на что человек чести, – прорвавшийся к ним откуда-то сзади незнакомый громкий голос сделал ударение на последнем слове, и Джанзибал, узнав его, побледнел от нового приступа ярости, – может ответить только вызовом на настоящий поединок, а не на разочаровывающую потасовку, которая к тому же будет стоить ему по крайней мере двух телохранителей.

Джанзибал и его люди обернулись и оказались лицом к лицу с другим таким же разодетым щеголем. В его глазах плясали искорки веселья. Он также носил шелка с вышитыми ползущими драконами на развевающихся рукавах. В руках щеголь держал бутыль, а по обе от него стороны стояли люди с тонкими мечами, готовыми вонзиться в животы телохранителей Джанзибала. В полутемной таверне повисла тишина. Люди со всех сторон тянули шеи, чтобы посмотреть, как будут развиваться события.

– Зато честно, Джанзибал, – спокойно произнес незнакомец, поднося к губам бутыль. – Ларисса снова отвергла тебя? На Длаэдру не очень-то производит впечатление твоя... э-э... безграничная слава?

Джанзибал зарычал.

– Убирайся, Телорн! Ты не сможешь вечно прятаться в тени своего покровителя!

– Его тень простирается дальше, чем тень твоего папаши, Джанз. Я тут со своими людьми зашел просто выпить... но ужасная вонь из этого угла заставила подойти и посмотреть, кто здесь сдох. Джанз, право же, не стоит душиться такой дрянью: запашок – как будто тебя облили из ночного горшка.

– Твой болтливый язык все ближе тянет тебя к краю могилы, что по тебе давно плачет, Зелембан! – процедил сквозь зубы Джанзибал. – Убирайся, или я прикажу моему человеку слегка попортить твое красивое личико!

– Я тоже люблю тебя, Джанзибал. И который из твоих двоих будет портить? Мои шестеро просто жаждут узнать об этом, и как можно скорее. – Из-за его спины вперед выступила еще одна пара охранников.

Поднятые мечи тускло поблескивали в неуверенном свете лампы, которую все еще держал дрожащий от страха слуга.

– Я не буду сражаться с твоими людьми, – выпрямляясь в полный рост, сказал Джанзибал.