Я допил свой эспрессо и, пока не исчезло ароматное послевкусие, пригубил золотой «Джонни Уокер». Ужин удался. Правда, на пятьдесят процентов. Потому что настоящее застолье требует красивой и утонченной спутницы, за которую можно произносить витиеватые галантные тосты, которую можно удивлять необычными винами или блюдами, с которой можно вести светскую беседу, в глазах которой можно отражаться, как в зеркале, видя себя солидным мужчиной – умным, респектабельным, щедрым… Но где такую взять? Для разборчивого человека выбор Прекрасной Дамы – сложная задача… Абы кто на эту сложную роль не подходит.

Я машинально оглядел зал, чтобы от противного убедиться в правоте своих умозаключений. Но одиноких девушек, задумчиво глядящих в стакан томатного сока и прицельно стреляющих глазками по сторонам, здесь вообще не было. Это специфика всех ресторанов, отмеченных мишленовскими звездами: здесь обедают люди солидные. И они приходят вкусно есть и заключать миллионные контракты, а не искать случайных знакомств. Поэтому дам полусвета сюда обычно не пускают. Да они и сами не ходят – нет смысла…

Я вздохнул. И тут же подумал, что какой-нибудь моралист мог бы истолковать мой вздох как разочарование результатом осмотра. Глупости! Я избегаю случайных связей! Без крайней необходимости, разумеется. Точнее, без крайней профессиональной необходимости.

Например, Хельга не годилась на роль Прекрасной Дамы за моим столом. Другое дело – волейболистка… Да! Белое бикини не вызывало у меня решительно никаких сомнений: безусловная случайность встречи, прекрасные физические данные… Но, как говорится, не срослось. Бывает.

Зато я могу заказать в качестве утешения бутылочку старого сотерна в свой помпезный номер.

Поскольку спать мне больше не хотелось, я вскочил, умылся, надел спортивный костюм, спортивной трусцой выбежал из отеля, спортивно пересек пустую в этот час дорогу, спортивно спрыгнул с высокой набережной на галечный берег и, спортивно преодолев вялое сопротивление сторожа, прорвался на пляж отеля за час до его открытия. Здесь еще никого не было, вода – теплая, как… Избитый образ. Никогда не пил парное молоко, тем более не полоскал в нем ноги, но другое сравнение просто не приходит на ум. Очень теплая вода, скажем так.

Поднимающееся над кварталами Старого города солнце даже не освещало, а нежно подсвечивало черепичные крыши вековых, обветшавших домишек. Русские скоробогачики, нимало не смущаясь, строят дома в Ницце, Антибе и Сан-Тропе из камней замков аристократов, гильотинированных во время Великой французской революции. Злые языки утверждают, что в цементный раствор они добавляют прах бывших хозяев – чтобы облагородить и придать историческую старину новодельным особнякам. Не знаю, как насчет праха, но то, что они используют черепицу старых домишек с толстым слоем векового мха, – это факт. А самое смешное – они уверены, что купили благородство и древность рода и место в истории…

В нескольких сотнях метров от берега белел корпус парусной яхты, и еле слышно доносились божественные звуки генделевской до-минорной сонаты для гобоя. Невероятно. Я даже посмотрел на свой водонепроницаемый «Брейтлинг», чтобы удостовериться, что сейчас и в самом деле август две тысячи одиннадцатого года, и я не в раю. Удостоверившись, я вошел в воду и поплыл, стараясь производить как можно меньше шума и брызг.

На какое-то время я, видимо, просто растворился в море, став его маленькой частицей, наполненной счастьем, как живая клетка наполнена… не помню, цитоплазмой, что ли. Вдох, гребок, выдох, гребок… Очнулся, лишь когда рука ударилась обо что-то твердое. Оказалось, это борт яхты. Я преодолел около километра водного пространства, даже не заметив этого.