– Что там у вас с погодой, «Каскад»?

– Облачность пять тысяч, ветер двенадцать метров в секунду, с порывами, видимость три тысячи, – сухо ответил диспетчер и отключил связь: пустые разговоры в авиации не приветствуются, это «засорение эфира».

Солнце заливало кабину, предметы отбрасывали неестественно четкие, будто вырезанные из картона тени. Внизу, на высоте девяти с половиной километров, проплыл крошечный силуэт «Ил-86».

«Как детская игрушка, – подумал Прянишников. – Там, внизу, все игрушечное…»

Это его сороковой, юбилейный вылет на «Белом лебеде». Но впечатления не успели притупиться. На пятнадцатикилометровой высоте, за штурвалом самого мощного стратегического бомбардировщика в мире, жизнь воспринимается совсем по-другому. Все запредельно, все будоражит кровь. Включил форсаж, разогнался до максимальных двух тысяч двухсот километров в час, и земной шар съежился, уменьшился в размерах, до Америки, выходит, рукой подать, а на борту двенадцать крылатых ракет, корректируемые и свободно падающие бомбы… Машина судного дня. Стальной ангел смерти. Ему бы «Черным драконом» называться, а не «Белым лебедем»…

«…Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях».

В детстве Прянишников любил эту сказку. Самая странная и страшная сказка в его жизни. Лебеди – белые длинношеие птицы, никакие там не хищники, воплощение доброй силы – здесь почему-то находятся в услужении у Бабы-яги. Крадут мальчонку, пытаются убить его сестру… Понятно, если бы вороны, коршуны. А тут – лебеди! Это как если бы его старшая сестра Варя, которая обычно и читала ему эту сказку на ночь, вдруг оказалась членом разбойной шайки. Или какого-нибудь могущественного тайного сообщества… Да-а, сила! И от этого у него, тогда еще маленького несмышленыша, волосы на голове топорщились от ужаса. Но он снова и снова просил Варьку прочесть ему про гусей-лебедей.

– Прошли Тюмень, – доложил штурман. Володе Семенову двадцать девять, ему, небось, про гусей-лебедей не читали… Да и вообще, нынешняя молодежь прагматична, они над названиями не задумываются. Ждут должностей, очередных званий, выслуги. Может, и правильно…

Грозный «Лебедь» стремительно пожирает расстояние.

– Прошли Омск. Подходим к зоне разрешенного пуска. Расчетное время двенадцать двадцать.

– Ясно, – сказал Прянишников. – Ахметов, предпусковой контроль.

– Есть контроль, – ответил второй пилот.

Несколько минут Ахметов, как положено, контролил пусковые системы – десятый раз за сегодняшний день. Дисплей ПС на все запросы бодро отзывался зеленым огоньком.

– «Каскад», я «866», начинаю снижение, занимаю эшелон девять тысяч, – проинформировал Прянишников наземный командный пункт.

– Эшелон свободен, «866». Расчистили вам небо на восемьсот миль. Ни одного борта.

– Спасибо, «Каскад».

Выйдя на «пусковую» высоту, командир снял ненужную теперь кислородную маску и вытер взмокревший подбородок.