Она так и не вернулась, зато в полдень в дверь постучали служители правопорядка.

– Эмили Картер? – спросил меня один из них, мельком глянув в свой ком.

– Д да. – Ноги в одно мгновение стали ватными. Эти люди просто так не приходят.

– Мэтью Уолкер. Мои документы, – полисмен сунул мне под нос ком, на котором можно было увидеть удостоверение служителя правопорядка. – А это мой напарник Майло Миллер.

– Мое почтение, – поздоровался второй мужчина, кивнув.

– Что то случилось с Рози? – спросила я, едва шевеля вмиг онемевшими губами.

– Вы имеете в виду Розмари Браун? Мы можем войти?

– Да, конечно, проходите, – пробормотала я, посторонившись.

Перед глазами плавали черные пятна, а сердце в груди колотилось как сумасшедшее. Руки тряслись, а из глаз в любой момент готовы были политься слезы. Я знала! Знала, чувствовала, что что то случится. Надо было отговорить Рози. Может быть, она еще…

– Почему вы сразу подумали о Розмари? – спросил меня мужчина, цепко глядя прямо в глаза.

– А о ком еще? – Я села на кровать и зажала пальцы коленями. – Она ушла вчера на свидание и до сих пор не вернулась. Конечно, я сразу подумала о ней, ведь я всю ночь не спала, ждала ее.

– У вас были такие хорошие отношения? – задал он новый вопрос, что то настучав стилусом в своем коме.

– Мы близкие подруги, снимаем одну комнату, учимся в одной академии.

– Вы говорите, свидание? Она вам что нибудь об этом говорила?

– Да, говорила, – я кивнула, а потом набрала в легкие побольше воздуха и выдохнула: – Она жива?

– Мои соболезнования.

Ответ Уолкера говорил сам за себя.

Я закусила губу, чувствуя, как меня всю трясет. Стараясь дышать как можно глубже, я спрятала лицо в ладонях и горько заплакала. Пока еще я плохо осознавала, что произошло, но даже так мне уже не хватало Рози. Да, мы с ней не дружили с самого детства, начав общаться только в старших классах, но тем не менее за это время она стала для меня самым близким человеком.

У нас обеих не было родителей. И если меня воспитывала тетушка Клер, то у Рози не было вообще никого.

После школы нам как то обеим удалось поступить в академию на бесплатные места. Лично я не понимала, как это у меня получилось. Ладно Рози, она всегда хорошо училась, но я в целом выползала только благодаря везению. Я так думала.

– Выпейте.

Отняв от лица руки, я принялась вытирать слезы длинным рукавом свитера. Взяв стакан, глотнула воды и судорожно выдохнула.

Рози больше нет. Ее нет. Больше никто не разбудит меня ночью, чтобы рассказать о чем нибудь интересном. Никто не отгонит от меня очередной ночной кошмар. Не попросит дать поносить что то из моих вещей. Не станет ругать меня за вечно разбросанные предметы. Не, не, не, сколько еще этих не? Множество.

Внезапно навалившаяся тоска была такой сильной, что я снова разрыдалась, совершенно забыв, что в комнате до сих пор не одна. Мне не было до посторонних никакого дела.

Странно, но спустя минут десять я всё таки успокоилась. Шмыгнув носом, с подозрением покосилась на кружку в своих руках.

Не думаю, что полисмены стали бы меня чем нибудь поить. Всё таки это незаконно. Мало ли, вдруг у меня аллергия на какой нибудь препарат или на один его компонентов.

– Спасибо, – поблагодарила я, поднимая на мужчин взгляд. – Задавайте вопросы, я расскажу все, что знаю.

– Хорошо, – Уолкер кивнул. – Итак, – начал он, стукнув стилусом по кому, – вы упомянули о свидании. Вы можете назвать имя?

– Оливер Грин, – сказала я уверенно.