|
Но ведь любое строительство должно быть немного игрой, не так ли? Маттиасу пришлось опять вмешаться, хотя он избегал говорить последним: - Если мне не удалось объяснить тебе все, Стефани, это вина моя и только моя. Я забыл рассказать тебе о финале. Когда жители поселка не обнаруживают плотины на месте, они решают начать ее строительство сначала. У Стефани вдруг исчезло желание шутить на эту тему. В конце концов, в жизни существует множество вещей в тысячу раз более важных, чем эта плотина. Но почему такой специалист и профессионал, как Жан, дал разрушить свое детище? Это самое интересное для нее в сюжете фильма. А может, в этом весь смысл сюжета? - Еще один вопрос, Маттиас, - вновь обратилась к нему Стефани. - Почему для строительства псевдоплотины тебе понадобился специалист по строительству настоящих плотин? Неожиданно вместо Маттиаса ей ответил Жан: - Только тот, кто знает, насколько лицемерна окружающая действительность, может построить настоящую фальшивку. - Чтобы осуществить вымысел, прежде всего нужно знать реальность, иначе мы вновь придем к ошибкам, которые совершил Создатель, - добавил Маттиас. - Жан, когда я только предложил ему сотрудничество, тоже мало что соображал, он был просто уверен, что речь идет о съемке фильма, и только значительно позже понял, что мы будем работать над идеей, которая не имеет ничего общего с миром кино. - А не является ли это своеобразным предательством по отношению к твоей профессии? - воскликнула Стефани. - Моей профессии? Но я не режиссер, я географ. Вернее, был таковым. Моей специальностью были реки. Я еще тогда понимал, что отношения, связывающие мир человека и природу, в значительной степени определяют их общую судьбу. Жану пришлось признать, что именно эта мысль должна лечь в основу сюжета. Мы расскажем о течении воды и тех, кто пытается изменить его направление. - Весьма признательна за предоставленную информацию, - отрезала Стефани, - но меня несколько смущает то, что Жан после стольких лет серьезного строительства занялся тем, что я, прошу прощения, называю клоунадой. Честно говоря, мне вдруг показалось, что им овладело стремление к уничтожению того, что он построил раньше. Такое часто встречается в определенном возрасте у людей с решительным складом характера. - В определенном возрасте? - переспросил Жан. - Стариком можно стать в любой момент жизни, - ответила Стефани и, повернувшись к Маттиасу, спросила: - Разве не так? Маттиас поставил на стол чашечку с недопитым кофе и, сделав рукой извиняющийся жест, сказал: - Прошу прощения, если не смогу достаточно квалифицированно ответить на этот вопрос. У меня нет никакого личного опыта в решении подобных проблем. - У Маттиаса есть один дефект, - вмешалась Монель, - он слишком щепетилен. - С этими словами она положила ладонь на руку мужа. Стефани с удивлением заметила, насколько различались между собой их руки: темно-красные, слегка шершавые у Маттиаса и прозрачно-белые, маленькие у Монель. Они казались хрупкими, когда их сжимала большая, крепкая рука Маттиаса... Что заставляет, думала Стефани, этого семидесятилетнего ученого заниматься вещами, без которых он может прекрасно обойтись? Монель проследила за направлением взгляда Стефани и уже начала опасаться, что та воспримет ее сентиментальный жест как нечто устаревшее и потому смешное. Неужели рука Маттиаса, испещренная крупными венами, пересекающими ее вдоль и поперек, могла смутить ее больше, чем кажется? Но ведь более пятидесяти лет она не устает повторять одну и ту же фразу: “Маттиас - мой локомотив, который время от времени я оставляю в мастерской для починки”. |
