|
Ей хотелось поскорее найти знакомую страну и упасть на родную почву в сладком обмороке оргазма. Она очнулась и услышала новый вопрос Мари-Анж: - А кто тебя научил этому? - Я сама. Просто мои пальцы открыли, что они могут делать, - усмехнулась Эммануэль. Как всегда в такие минуты, настроение у нее было отличное. - И ты умела это делать уже в тринадцать лет? - недоверчиво осведомилась Мари-Анж. - О, гораздо раньше! А ты? - А где тебе приятней всего ласкать? В каком месте? - О, во многих! И везде, знаешь, ощущения разные: и вверху, и посередине, и совсем внизу. А разве с тобой не то же самое происходит? Опять Мари-Анж уклонилась от ответа. Она сказала: - А играешь ты только с клитором? - Нет, что ты! Ведь самая маленькая дырочка, уретра, тоже очень чувствительна. Я кончаю, как только прикоснусь к ней. - А еще что ты делаешь? - Ну, я люблю ласкать и губы и проникать за них туда, где самое мокрое место... - Пальцами? - Пальцами и еще бананами (в голосе Эммануэль послышалась даже гордость своей изобретательностью). Банан далеко может пробраться, до самого дна. Я их сначала очищаю. Только не нужно, чтобы они были созревшими. Лучше всего такие, какие продаются здесь на Плавучем рынке - длинные, зеленые... Воспоминания об этом удовольствии подействовали на нее так, что она, совсем забыв о свидетельнице, положила пальцы на свое лоно и начала мять его. И все-таки ей хотелось, чтобы в нее проникло сейчас что-нибудь более реальное. Она повернулась лицом к Мари-Анж, закрыла глаза, широко раскинула ноги и после нескольких секунд ожидания начала пронзать себя двумя сложенными вместе пальцами. Быстро. Сильно. Через три минуты все было кончено. - Видишь, я могу ласкать себя много раз подряд. - Ты это делаешь часто? - Да. - Сколько раз в день? - По-разному. Понимаешь ли, в Париже у меня было не так уже много свободного времени, надо было ходить на факультет, бегать по магазинам. Больше двух раз у меня не получалось: утром, под душем, ну и вечером, перед тем как заснуть, парочку раз. Ну и если ночью проснусь, тогда, конечно, тоже. А вот во время каникул я ничем другим не занималась, я могла радовать себя помногу. А сейчас у меня как раз каникулы! Так они долго еще болтали, довольные рождавшейся между ними близостью. Эммануэль была счастлива, что она может говорить о таких вещах. И особенное удовольствие заключалось для нее в том (хотя она не могла бы в этом признаться), что она мастурбировала перед этой девочкой, что та любит на это смотреть и знает толк в наслаждении. Господи! До чего же она хороша! Эти прекрасные волосы и бедра, так невинно и бесстыдно обнаженные перед старшей подругой! - Ты о чем задумалась, Мари-Анж? У тебя такой грустный вид... Эммануэль погладила девочку по волосам. - Я думаю о бананах, - вздохнула Мари-Анж. Она смешно наморщила нос, и обе они принялись хохотать, чуть не задохнувшись от смеха. - О нет, этот способ не для девушек! Что угодно, но только не это. - А как ты начала с мужчинами? - Меня лишил невинности Жан. - И у тебя никого не было до мужа! - воскликнула Мари-Анж с таким негодованием, что Эммануэль пришлось как бы просить у нее прощения. - Нет, то есть почти нет. Разумеется, были мальчики, которые меня ласкали, но это все было не по-настоящему. |
