|
- Конечно, нет! - В таком случае, - холодно заключил Марио, - я не могу понять, в чем же для вас обоих заключается преимущество супружеской жизни. Он отхлебнул шампанского, смакуя его, и снова спросил, на этот раз насмешливым, пренебрежительным тоном: - Вы что, запрещаете ему любить других? Эммануэль поспешила ответить отрицательно. В глубине души она не была уверена, что этот ответ ее украшает. - А вы говорили ему, что он может это делать? - Не совсем так, конечно, - прерывающимся голосом выдавила из себя Эммануэль. - Но он никогда не спрашивал, делаю ли я это. Я совершенно свободна. Марио с сожалением покачал головой. - Вот за это вы должны его упрекнуть. Это не та свобода, которой требует эротизм. Прежде чем Эммануэль смогла возразить, последовал новый вопрос. - Когда вы написали мужу из Парижа, вы сообщали ему хронику своих побед? Эммануэль была буквально сражена сознанием собственной банальности и попыталась все же избежать прямого ответа. - Я говорила ему о своих возлюбленных. Жест Марио означал: это все же лучше, чем ничего. Снова наступило молчание. Эммануэль взглянула на Квентина. Тот улыбался с замечательным постоянством. Она спрашивала себя, понимает ли он что-нибудь в этом разговоре или улыбка его - улыбка вежливости, желание показать, что ему не так уж смертельно скучно. - Только, ради Бога, не примите Жана за ревнивца, - возбужденно заговорила Эммануэль, спеша рассеять дурное впечатление, какое, казалось, произвела на Марио ее уклончивость. - Он не более ревнив, чем я сама. Ведь это он научил меня показывать ноги. Он любит, когда я надеваю узкие платья, чтобы при выходе из машины юбка задиралась как можно выше. И вы можете мне поверить, что даже на самых чопорных приемах я веду себя совсем без стеснения. Она нервно рассмеялась. - Не правда ли, это хорошее доказательство, что мы с ним предрасположены к эротизму? - Да. - И потом, он распоряжается моим декольте. Много вы знаете мужей, которые так любят показывать всему свету грудь своей жены? - А вы сами любите показывать свою грудь? - Да, - сказала Эммануэль. - Но особенно с тех пор, как Жан стал мне приказывать это. До знакомства с ним мне нравилось, когда ко мне прикасались. То есть, я хотела сказать, - поправилась она, - когда женщины ко мне прикасались, мне было все равно, видят мою грудь или нет. Я не испытывала никакого удовольствия от этого. А теперь мне это нравится. И она отважно добавила: - Я не родилась эксгибиционисткой. Я ею стала. И это он сделал меня такой. И еще добавила: - Вот видите! - А вы не спрашивали себя, - поинтересовался Марио, - почему вашему мужу нравится выставлять вас напоказ, на публичный осмотр? Если только для того, чтобы вы эпатировали публику, это не очень похвально. А если попросту, чтобы похвастаться вашей красотой и подразнить ближнего, - это ничуть не лучше. Эммануэль не могла допустить, чтобы ее мужа осуждали. - О нет! Это совсем на него не похоже. Если мой муж показывает мое тело, это как раз для блага ближних-.. - Тогда это как раз то, о чем я говорил, - обрадовался Марио и закончил чуть насмешливым, не допускающим возражения тоном. - Если ваш муж делает это для того, чтобы вызвать у других эрекцию, значит, он хочет, чтобы они с вами занимались любовью. |
