— Хорошо бы, — улыбнулся Кирилл.

Скоро появились раскрасневшиеся мужчины. Они сели за стол и хмуро посмотрели на банку с самогоном.

— Ты чего это тут пария нам спаиваешь? — строго спросил Григорий Григорьевич.

— Я?! — усмехнулся Макар и вытер слезящиеся глаза.

Он уже успел выпить самогона, и не одну стопку.

— Смотри у меня! — погрозил тот ему пальцем.

— Что ты, Гриша, брови-то сдвинул? — обиженно поинтересовался Макар. — Кирюха ваш — просто доисторическая динозавра! Он вообще не потребляет: Ни капли! А вы такое видали? Наши деревенские пацаны, считай, кажный вечер под лавками валяются, а наутро, похмелившись, снова на работу. Еще и на тракторах как-то усиживаются, с сидений не падают, вот что странно!

Кирилл хотел сказать, что он по убеждениям стрейтэйджер, но подумал, что это слово будет совершенно непонятно ни деду Макару, ни, пожалуй, остальным.

— Так он стрейтэйджер, — к его удивлению, произнес в этот момент Григорий Григорьевич и уселся за стол напротив Кирилла, — как и моя дочка. И я этому очень рад!

— И кто это он? — изумился Макар. — Это что же, секта какая новомодная?

— Нет, — засмеялся Кирилл. — Просто мы ведем здоровый образ жизни, так это называется.

— И слава богу! — обрадовался Макар и даже перекрестился. — Да неужто дожили? И молодежь наша за ум взялася? Вот счастье!

И он всхлипнул, тут же шумно высморкавшись.

— Ты, дед, смотрю, уже изрядно набрался, — заметил Григорий Григорьевич. — Иди-ка отдыхать в горенку. А мы тут сами похозяйничаем.

— Ага, милые, пойду я, уж не обессудьте! Прилягу. Кости старые покоя просят.

Макар встал, пошатнулся, хрипло захихикал и медленно вышел из кухни в сени.

Савелий Иванович внимательно посмотрел в глаза Кириллу. Потом тихо сказал:

— Уважаю.

— Да, это хорошо, — согласился Григорий Григорьевич.

Он допил чай, встал из-за стола и ушел в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

— Я рад, что познакомился с тобой, — задумчиво проговорил Савелий Иванович. — Гриша не хотел, чтобы я с тобой у себя в кабинете беседовал. Тут же весь город узнал бы, что я тебя вызывал. После этих фотографий в Сети фигура ты сейчас заметная, хочешь ты этого или нет. Да еще с Марикой в большой дружбе. Так что Гришу я понимаю, не хочет лишней огласки.

— А вы кто? — спросил Кирилл, начиная нервничать.

— Следователь, — после паузы ответил он. И есть у меня пара вопросов.

Кирилл напрягся. Он понимал, куда тот клонит. К тому же Савелий Иванович мгновенно изменился. Он словно внутренне подобрался и как бы обезличился. Его круглое добродушное лицо, чем-то неуловимо похожее на лицо известного советского актера Евгения Леонова, стало невозмутимым, а глаза колючими.

— Покажи-ка левую руку, — попросил Савелий Иванович. — Пока сам не увижу, не поверю. Профессиональная привычка.

— Да, это я сам порезал, — твердо произнес Кирилл, но руку показывать не стал. — Хотел свести счеты с жизнью. Но в последний момент испугался и передумал. К тому же я люблю Марику, — нервно добавил он и прикусил язык.

— Это понятно, — мягко произнес тот. — Гриша казал, будто ты случайно ножом, но я-то понимаю, что так ровно случайно порезаться нельзя.