В этот момент дверь подъезда распахнулась, показались санитары с носилками, на которых кто-то лежал, полностью прикрытый простыней. Марика вздрогнула, увидев, что носилки несли ногами вперед. Рядом шел мужчина с посеревшим лицом.

— А это ее отец, — еле слышно пробормотал Кирилл, и слезы побежали по его щекам.

Носилки, санитары и мужчина исчезли внутри «Скорой», все так же рыдающую тетю Дашу увели в подъезд женщины, а Череп и Натали вернулись к ним.

— Ну и дела! — возбужденно говорил Череп — Ирка-то вены перерезала, и насмерть!

Он с ненавистью посмотрел на молчащего Кирилла.

— А все вы, эмо недоделанные! Чуть что, сразу убиваться насмерть! И еще что-то мне про скинов будешь говорить! Чего наделали-то, а?! — закричал, он. — Уроды плаксивые! Ирка-то мертва! И записку оставила, все как положено: «никого не винить». Чего с предками-то ее теперь будет? А?! Тухло все у этих эмо!

Он сплюнул.

— Ничего не сделать уже, — тихо проговорила Натали и всхлипнула. — Мать с завода пришла на обед, а Ирка-то в ванной с перерезанными венами и уже мертвая.

Она заплакала. Череп обнял ее одной рукой и прижал к себе.

— Убивать вас надо, — грозно сказал он. — Всех чтоб другим неповадно было! В корне душить эту вредоносную культуру. Эмо-сакс! Умри, эмо! А все ты! — сказал он и посмотрел на Марику. — Из-за тебя все!

— Она-то тут при чем? — тихо спросил Кирилл.

— Я-то тут при чем? — испуганно сказала Марика, прижимаясь к нему.

— Если бы не ваша слюнявая «лав», — ответил — Череп, — если бы ты не захотела вдруг стать эмочкой, то твой папенька-мэр не стал бы вмешиваться в нашу жизнь, и мы давно бы искоренили эмо в нашем городке, как это везде делают нормальные пацаны. Все знают, что это он держит все под контролем ради своей ненаглядной доченьки — эмочки, вот вас и не трогают. Наш славный рабочий город стал просто заповедником для эмо! Такое ощущение, бля, что скоро сюда потянутся эмо-уроды с других мест, как перелетные птицы. Сидела б ты, деффочка на своей Ублевке! Лучше бы было! Из-за тебя, считай Ирка мертва!

— Не слушай его, Марика, — сказал Кирилл, и его лицо начало розоветь. — Самоубийство вовсе не часть культуры эмо, и все это знают. А то, что в Сети пишут да болтают про это, еще не значит, что все эмо суицидники. Так что не надо всех под одну гребенку!

— Да пошли вы все в эмо-зад! Не хочу слушать всю эту слюнявую хрень! Ирка убилась! А он все про свое талдычит, урод! — бросил Череп, взял всхлипывающую Натали под руку и двинулся прочь.

Марика молча посмотрела на Кирилла. Его лицо вновь побледнело, уголки губ опустились, страдание затемнило глаза, и Марика отвернулась. Она вдруг подумала, что все это не может быть простым совпадением. Получалось, что и Кирилл и Ира резали себе вены приблизительно в одно время. Только Кирилл не довел дело до конца.

«А если бы я не приехала? — мелькнула в ее голове устрашающая мысль. — Возможно, сейчас точно так же увозили бы и его тело».

И она вздрогнула и посмотрела на него. Кирилл в этот момент повернул голову, и в его глазах появился такой ужас, что у Марики похолодело сердце. Ей показалось, что он сейчас лишится сознания. Его глаза с непомерно расширившимися зрачками не отрываясь, смотрели куда-то мимо нее. И Марика, невольно проследив за его взглядом, увидела, как из-за угла дома вышел высокий худой мужчина и медленно направился в их сторону. Он был в длинном, практически до пола, черном распахнутом плаще и по виду напоминал гота.