|
— Хотя что я, куда тебе с одной рукой… Я первый, подниму тебя. И он принялся карабкаться вверх, цепляясь за петли. Кое-как, с помощью Синки, они затащили Ника в вертолет. — Уходим! — кричал пилот. — Я зацеплю мачты! — Нельзя! — выдохнул Ник. — Без Лехи нельзя! Он рванулся к проему вертолетной двери и увидел, как буквально в десятке метров, прямо напротив, штандартенфюрер Шмитке разворачивает поднявшуюся из раскрывшегося люка шестиствольную зенитную установку. Одно нажатие гашетки электроспуска — и вертолет разнесет на части. — Вот и все… — почему-то совершенно спокойно сказал Ник. И в этот момент на сцене снова оказался Лекс. В руке у него был люггер Шмитке. Как он его нашел в этом аду, как подобрал — оставалось только гадать. Лекс несколько раз выстрелил в штандартенфюрера. Тот грузно обвис на сиденье стрелка, установку развернуло развернуло стволами прямо на Лекса, практически в упор. Палец Шмитке, уже лежавший на кнопке спуска, замкнул контакт… — Нет! — изо всех сил закричал Ник и потерял сознание. Последнее, что он видел, была уходящая далеко вниз яхта, исчезающая в кипящем океане. ЭПИЛОГ Подмосковье. 31 декабря 2014 года Шел пушистый снег, какой бывает только под Новый год. В телевизоре шутили очередные петросяны, на блюде лежали свежеиспеченные пирожки с капустой и яблоками. Пахло уютом, праздником и радостью. Ник поудобнее устроился в кресле. Загипсованная рука изрядно мешала, но он уже привык. В конце концов, все могло закончиться значительно хуже, столько крови потерял… — Ты будешь чай? — спросила Синка, входя. На ней был теплый домашний халат в черно-желтую полосочку, отчего она напоминала осу. — Да, покрепче. И сахара пять ложек. — Не слипнется? — улыбнулась Синка. Ник покачал головой. Смеяться ему не хотелось. Синка поникла и ушла на кухоньку. Коттедж, который им предоставила контора Гумилева, находился в двадцати километрах от МКАД, но тишина и благодать тут царили такие, словно он был по крайней мере посреди сибирской тайги. По подоконнику запрыгала белка, намекая, что пора бы положить в кормушку что-нибудь погрызть. — Син! — крикнул Ник. — Белку покорми, клянчит! — Сейчас, только чай принесу! — отозвалась Синка. А ведь всего неделю назад на ней вместо смешного халатика была эсэсовская форма. И тонула в океане огромная яхта, и плясал над ней вертолет, и палец Шмитке нажимал на спуск «фаланкса»… Ник зажмурился так сильно, что перед глазами пошли разноцветные круги. Встряхнул головой, услышал шаги. — Белку покорми, — напомнил он, думая, что это Синка несет чай, но в комнату вошел Серджи Пимонно. Ник попытался встать, но итальянец замахал руками: — Сидите, сидите! Вы ранены… А белку непременно покормлю, когда пойду обратно. — Да это я не вам, — сказал Ник. — Я даже знаю кому. Пимонно уселся в большое кресло с львиными лапами вместо ножек. — Я рад, что ваша эпопея, похоже, закончилась. И приношу свои глубочайшие соболезнования по поводу гибели вашего друга. — Он был мне больше, чем друг… — глухо сказал Ник. — И больше, чем враг… — Мы в полной мере оценили вашу потерю и ваши заслуги. Ватикан окажет вам любую поддержку. Лично папа… — Оставьте, — довольно невежливо перебил итальянца Ник. Пимонно не обиделся. — Хорошо, просто имейте это в виду. Мало ли… Собственно, я явился не только за этим. Когда вы позавчера связались с нами, то изъявили желание… Не договорив, Пимонно вопросительно взглянул на Ника. — Там, возле подсвечника, бархатная коробочка, видите? — То есть вы не передумали? — уточнил Пимонно, взяв упомянутую коробочку. |
