|
Сидеть на задних откидных местах даже в таком просторном салоне, как салон «патрола», — вещь малоприятная. У Ника затекли ноги и поясница, и он, спрыгнув, с полминуты разгибался, прежде чем сумел осмотреться. Картина открылась печальная. То ли тюрьма, то ли концлагерь… Высокие стены, сторожевые башни с автоматчиками, совершенно бандитского вида личности, увешанные оружием, и тут же — изможденные люди в обносках, видимо, заключенные. Под ногами по грязи бегали куры, в луже с довольным видом валялась пятнистая свинья. Сохранить лису! С них явно снимут «родную» одежду. Надо как-то ухитриться вытащить лису из потайного кармашка и спрятать… Куда?! В фильме «Криминальное чтиво» отец боксера прятал семейную реликвию — часы — в заднице… Но лиса не совсем подходящей формы, да и Ник не мог представить, как такое вообще сделать. Во рту? Заметят, лиса не маленькая… Однако вопрос разрешился сам собой. Хесус подозвал одного из бандитов, что-то долго ему втолковывал, а потом сказал пленникам: — Это — Исраэль. Исраэль в знак знакомства сплюнул им под ноги. Это был тощий мужчина лет тридцати с цветной татуировкой в виде индейского божества на лбу. На поясе у Исраэля висели две кобуры, откуда торчали рукояти здоровенных пистолетов, украшенные стразами. Бад приветливо улыбнулся в ответ, и новый знакомый тут же засек у него во рту бриллиант, вставленный в зуб. Ткнул пальцем, не достав пары сантиметров, но Хесус хлопнул его по руке и прикрикнул. Исраэль пожал плечами и снова сплюнул, на сей раз метко попав на кроссовок Нику. — Я сказал Исраэлю, чтобы вас не трогал. Вам оставят вещи, вас не будут отправлять на работу, вас будут кормить, — разъяснил Хесус. За что к ним такое милое отношение, бородач не сказал. Ник вполне допускал, что за Уго Санчеса. Почему бы и нет. — Я приеду завтра. Вы думайте. С этими словами Хесус пошел к двухэтажной постройке, видимо, здешнему административному зданию. Исраэль подошел к Нику вплотную, осмотрел с головы до ног, потом извлек ключи и освободил от наручников. Повторил ту же процедуру с Бадом. — Спасибо, — сказал Ник. Исраэль жестом велел следовать за ними. Ник пошел, следом заторопился Бад. Местные почти не обращали внимания на вновь прибывших. Кое-кто из вооруженных косился с ленивым интересом, заключенные старались не смотреть. Остановившись у решетчатого металлического забора, Исраэль кивнул находящемуся с другой стороны крепышу в футболке с портретом Че Гевары. Тот отпер замок, открыл узкую калитку, они вошли внутрь. Видимо, это была своего рода «зона в зоне» — если снаружи обитала всякая шушера плюс хозяйственные рабочие, то здесь режим был посерьезнее. Под ногами та же грязь, у стен — сложенные из бетонных плит клетушки, забранные все той же решеткой. Почти в каждой такой клетушке кто-то сидел, хотя дверцы были открыты. В углу двора резались в какую-то игру несколько охранников, среди которых Ник заметил и троих явных заключенных. — Сюда, — Исраэль указал на ближайшую клетушку, видимо, не имевшую жильцов. Пригнувшись, чтобы не стукнуться о низкий железный косяк, Ник вошел внутрь. Две койки, точнее, деревянные щиты на цепях, на которые брошены грязные тощие матрасы. Пара одеял, на стене — треснувшее зеркало, оставшееся, видимо, от кого-то из прежних обитателей. — Здесь жить, — сказал Исраэль. — Вода там. В самом деле, шагах в десяти от их нового дома из стены торчал водопроводный кран. — Еда два раза, — продолжал объяснять Исраэль. — Работать пока не надо, — сказал Хесус. — Напрасно. Не драться. Если что-то — говорить ему. — Исраэль кивнул на крепыша с Че Геварой, который вертелся поодаль. — Если что-то — наказание. Понятно? — Да, — сказал Ник. |
