Он протянул ей руку без перчатки. Ее движения всегда были легки и красивы, но сейчас она принудила себя пожать его руку, и у нее это вышло неловко.

Хикару попытался придумать что-нибудь, чтобы сказать ей в утешение, но тут она швырнула маску, саблю и перчатку на пол, и сбросила успокаивающую руку тренера.

Она гневно уставилась на Сулу.

– Ты, безграмотный крестьянин! – рявкнула она. Сопровождаемая членами команды, поклонниками и тренером, она устремилась в раздевалку.

– «Безграмотный крестьянин»?… – у Хикару появилось искушение

процитировать что-нибудь из поэзии. Если у родителей его противника, чья семья только тем и занимались на людской памяти, что пыталась удержать свое положение, имелись претензии на литературную образованность, то, вероятно, на полках их библиотеки завалялась какая-нибудь из тех книг, что имелись у отца Сулу. «Застывший огонь», например. Или «Девять солнц».

Возможно, и завалялась, мрачно подумал Хикару, – непрочитанная.

Один из членов команды задержался возле него.

– Ну что, горд и доволен?

– Да, – сказал Хикару. – Именно. – При всем неумении проигрывать, его

противница была лучшим саблистом, какого он когда-либо встречал. Он не ожидал, что победит ее.

– А то она стала бы победителем чемпионата в течение трех лет.

– И что я, по вашему, должен сделать? – сердито спросил Хикару. –

Броситься на свой меч из угрызений совести?

Член команды сощурился и ушел.

А ведь Хикару верил, что если он достигнет этого, они примут его. Позабудут его положение, и его бедность, и будут уважать его за его достижения. Он был просто дурак, что так думал. У него не было шансов, что его признают за равного; ни единого шанса. Если бы его родители даже сделали блестящую карьеру, чего они не сделали, только старые деньги и старые положения и старые связи были в счет.

Против воли, Хикару начал смеяться. Снобизм вдруг куда-то подевался, и он находил теперь членов команды смешными и, странным образом, жалкими.

Сразу после церемонии награждения, он убрал оружие в чехол и вернулся в свою комнату в Академии, чтобы позаниматься.

Поскольку его мать работала агрономом-консультантом, его семья переезжала с планеты на планету все его детство. Его образование было весьма основательным по одним дисциплинам и никаким – по другим. Занятия в Академии представляли собой постоянные попытки нагнать знания с периодическим обнаружением того, что он знает предмет лучше преподавателя.

Звездный Флот одобрил то назначение, о котором он просил, но окончательное решение зависело от выпускного балла, а этот, в свою очередь, – от последних экзаменов его последнего курса. Он должен был сдать их лучше, чем как-нибудь.

Чувствуя холод медали чемпиона в одной руке, тяжесть оружия – в другой, зная, что члены его команды оплакивают где-то поражение их чемпиона, вместо того, чтобы праздновать его победу, он спросил себя, не следовало бы ему выйти из команды еще несколько месяцев назад. У него было бы больше времени на учебу. Но правда заключалась в том, что он любил фехтовать, и энергия, которую давали ему тренировки, помогала ему с учебой. А, может, помогала не свихнуться. Еще совсем давно, когда он впервые понял, что совершенствуется в спорте для избранных, спорте людей совершенно иной социальной группы, он уже слишком любил фехтование, чтобы выйти из игры.

Неделей спустя Хикару шел вдоль пляжа, отбрасывая воспоминания о выигранном чемпионате, как он отбрасывал ногой сырой песок. У самой воды набегающая волна лизала гладко обкатанную, безвозрастную гальку. Море, и песок, и ветер, и маленькие отполированные камни холодно, по осеннему поблескивали.

Он выиграл чемпионат, и получил свою квалификацию, и звание, и назначение.