– Не думаю, что у нас есть выбор, – мрачно сказал Хайнеман. – Вот тебе и день рождения Патриции. Будь осторожен, Гарри!

Фарли посмотрела через плечо на Лэньера; по щекам ее текли слезы.

– Гарри! – позвала она.

– Сукины дети, – сказал Лэньер Ольми и Толлеру. – Патриция была права. Мы всего лишь пешки.

– Не недооценивайте себя, – посоветовал Толлер. Он вернулся в корабль, следом за ним ушли представители. Франт‑дипломат остался. Корабль взлетел, направляясь к приемной зоне ворот.

– Прошу прощения за причиненные вам неприятности, – сказал Ольми. – А теперь мы должны немедленно отправляться к отметке один и три экс девять. События разворачиваются значительно быстрее, чем предполагалось.

Ву Чжи Ми и Цзян И Син с помощью солдат Беренсона выносили ящики с оборудованием и бумаги из палатки, загружая их в кузов грузовика. От южного купола дул холодный ветер, шевеля ткань палатки. За исключением тяжелого дыхания и шагов людей, а также раздававшихся время от времени гортанных возгласов Беренсона, эвакуация проходила в полной тишине.

В трех метрах над дорогой парили шесть металлических двойных крестов; их красные огни, казалось, наблюдали за каждым движением солдат и ученых. Далеко вверху, у центра плазменной трубки, вдоль сингулярности вытянулось нечто длинное и черное. Оно замерло в пятидесяти метрах от отверстия скважины. Разглядывая его в бинокль, Ву оценил длину, примерно, в сто пятьдесят метров. Оно появилось менее десяти минут назад, что и побудило Беренсона отдать приказ об эвакуации.

Когда грузовик был заполнен и палатка опустела, солдаты забрались наверх, а китайцы заняли два оставшихся места впереди. Беренсон схватился за поручень, шедший вдоль крыши, и встал на подножку. Грузовик дернулся, трогаясь с места, и, развернувшись, двинулся из лагеря.

Когда камера опустела, кресты выстроились по углам воображаемого куба и улетели.

Дубль делегата Розена Гарднера наблюдал за происходящим с корабля, находившегося на двадцатипятикилометровой высоте, передавая информацию по прямому лучу вдоль Пути в Аксис.

В самом Аксисе связь между тремя вращающимися цилиндрами и Центральным Городом прервалась. Аксис Надер был полностью отрезан от транспортной системы. Главные секции Памяти Города – обычно активные круглые сутки – были теперь изолированы и тихи. События приняли иной оборот: радикальные гешели попали в ловушку собственной поспешности, стремясь извлечь преимущества из новостей Ольми и появления пяти гостей.

Делегат Розен Гарднер перебрался в Палаты Нексуса несколько часов назад, рискуя оказаться в самом центре событий. Он создал четырех дублей, чтобы следить за подробностями переворота.

Никто из членов его фракции или сторонников не называл это переворотом; для них это был необходимый маневр, чтобы защитить их права от наступления радикальных гешелей. Как бы это ни называлось, все было ужасно сложно.

Сообщения из Пушинки были неполными, но сейчас это беспокоило Гарднера меньше всего.

Его дубли находились в трех цилиндрах Аксиса и в помещениях Торгового Комитета Пути у отметки девять экс шесть. Воинствующие фракционеры держали в своих руках все стратегические транспортные пути внутри Аксиса и в его ближайших окрестностях вдоль Пути. В Памяти Города и глубоко внутри инфраструктуры Аксиса ортодоксальные надериты и члены фракции Корженовского – его люди – объединяли достигнутое за последние несколько часов. Сочувствующие личности в Памяти Города, включая его отца, проникали в закрытые коммуникационные сети.

Все шло в соответствии с планом. Однако делегат Гарднер был сейчас несчастнее, чем когда‑либо за два столетия своей жизни. Его мало беспокоили обвинения премьер‑министра или президента. Достаточно часто приходилось противостоять им в прошлом, и он в полной мере успел почувствовать силу их власти, чтобы получать удовольствие от того, что они испытывали сейчас.