– Посмотрите внимательнее, – посоветовал Лэньер.

– Это оптическая иллюзия. Я не вижу северного купола.

– Не видите, – сочувственно согласилась Фарли.

– Тогда что же? – Патриция окинула взглядом кабину. Лица ее спутников оставались непроницаемыми, за исключением таинственной улыбки Цзян. – Тогда что же, черт возьми, я должна увидеть?

– Это вы сами должны нам сказать, – заметил Гарри.

Она начала быстро размышлять, глядя на противоположную сторону камеры – и пытаясь прикинуть расстояние в странной перспективе огромных цилиндров.

– Остановите машину.

Фарли притормозила машину, и Патриция, спустилась на дорогу. Потом она вскарабкалась по лесенке на платформу наверху кабины и посмотрела вниз, на прямую линию. Дорога уходила в бесконечность – никакого купола, никакого барьера. Выше остальная часть пейзажа выглядела примерно так же.

– Она больше, – сказала она. Фарли и Лэньер стояли возле машины, глядя на Патрицию. К ним присоединились Ву и Цзян. – Она больше, чем астероид. Она бесконечна. Именно это вы пытаетесь мне сказать?

– Мы ничего не говорим, – заметил Лэньер. – Мы показываем. Это единственный способ.

– Вы пытаетесь объяснить мне, что она не кончается, что она продолжается за его пределами? – Она услышала в собственном голосе нотки паники и восхищения.

Стэнфордский профессор, шесть лет назад оказался неправ. Кто‑то еще, кроме инопланетян и богов, мог понять сущность ее работы. Теперь она знала, почему ее везли из Ванденберга на Камень на челноке и ОТМ.

Астероид внутри был длиннее, чем снаружи.

Седьмая камера уходила в бесконечность.

Глава 5

Патриция проспала, судя по времени, девять часов. Она лежала на койке, прислушиваясь к мягкому звуку хлопающей на легком ветру парусины.

По крайней мере, в этой части седьмой камеры не было никакой необходимости в солидных строениях. Климат был сухим и мягким, воздух теплым. Она посмотрела вверх – на тент, натянутый между алюминиевыми столбиками, на туманные очертания плазменной трубки, просвечивающей сквозь ткань.

«Я здесь. Все это – на самом деле».

– Ставка – жизнь, – прошептала Патриция. В палатке, занимающей около ста квадратных метров, приглушенно беседовали по‑китайски Фарли и Цзян.

Первые несколько часов, пока для нее устраивали отдельную кабину и готовились к ужину, Патриция была активна сверх всякой меры, порхая всюду, словно мотылек, и задавая вопросы, порой не слишком осмысленные. Какое‑то время Лэньер угрюмо наблюдал за ней, и у девушки возникло ощущение, что она чем‑то его огорчает. Но затем он вместе с другими начал над ней смеяться – к смеху присоединилась и она сама – и удивил всех, достав бутылку шампанского.

– Чтобы окрестить ваше новое место работы, – пояснил Гарри.

Они попытались найти этому месту более подобающее название, поскольку до сих пор именовали его просто «седьмой камерой» или «коридором».

– Мир‑спагетти, – предложила Фарли.

Нет, заметил Ву, скорее мир‑макаронина, пустой внутри. Цзян предложила мир‑трубу. «Туннель» уже использовался в других частях Камня. Слова и формы, казалось, отражались друг от друга, смешиваясь в беспорядке.

После нескольких бокалов шампанского Патриции отчаянно захотелось спать. И едва успели поставить под тентом койку, как она тут же уснула.

Она потянулась и приподнялась на локте, глядя на кустарник и песок, покрывающие гигантскую цилиндрическую поверхность, исчезающую в дымке.