Глава 23

Полковник Мирский держался за край люка, ведшего в кокпит корабля. Скважины непосредственно не было видно; лазерная защита и бронированный внешний корпус закрывали передние иллюминаторы. Он не мог разобрать изображение на дисплеях перед двумя пилотами: это была мешанина неясных линий, вращающихся окружностей, нечто, напоминающее пасхальные яйца, катающиеся по сетке.

– Приготовьте ваших людей, – сказал командир корабля, бросая взгляд через плечо. – Скажите им, чтобы они держались стен скважины, пока не выйдут в первую камеру. Там их могут ждать люди с лазерами. Они жалят, словно осы.

Казалось, по корпусу в быстром ритме ударили тяжелые кулаки. Сирена смолкла.

– Вот сволочи; это орудие Гатлинга, – сказал второй пилот. – Повреждена лазерная защита. Небольшая пробоина во внешнем корпусе.

Мирский спиной вперед выбрался из люка и закрыл его за собой; комментарий командира об осах все еще звучал у него в ушах. Когда‑то, еще студентом, Мирский ухаживал за пчелами в кооперативе под Ленинградом. «Мы разворошили улей, – подумал он. – Естественно, они пытаются жалить».

Он проплыл через первый отсек, взял свой шлем и отдал короткие распоряжения. Сержанты – командиры отделений во втором и третьем отсеках – протиснулись в люки, чтобы поднять своих людей. Еще несколько минут, и должно начаться.

– Что такой мрачный, Алексей? – бросил он солдату, разглядывавшему свой шлем. – Ребята, оружие заряжено?

Все разобрали оружие из зарядной пирамиды и проверили горящие светодиоды.

– Стройся, – сказал Мирский. Он слышал приказы, отдаваемые во втором и третьем отсеках. Командир первой роты, находившейся в первом отсеке, майор Константин Улопов, уже был в шлеме, а его адъютант Жадов проверял все застежки его скафандра. Когда все будет в порядке, Улопов, в свою очередь, должен был помочь Мирскому.

Никто из них не был особо защищен от лазерных и пулевых ударов. В сражениях такого рода АКВ или даже пистолет – приспособленный для стрельбы в вакууме, но со стандартными патронами – был столь же эффективен против солдата, как и лазер.

Мирский приблизился к небольшой группе, окружавшей «Зева» – генерал‑майора Сосницкого.

– Батальон к бою готов, товарищ генерал, – доложил он.

Команда Сосницкого, состоявшая из трех офицеров – включая замполита, майора Белозерского, стоявшего рядом – проверяла и перепроверяла скафандр генерала, словно цыплята, окружившие курицу. Сосницкий поднял руку в перчатке над этой суетой и протянул ее Мирскому. Мирский крепко пожал ее.

– Маршал должен гордиться вами и вашими людьми, – сказал Сосницкий. – Сегодняшний день – или ночь, или что бы это ни было – будет днем нашей славы.

– Так точно, – сказал Мирский. Даже несмотря на мысли о том, что любая командная структура основана на цинизме, Сосницкий обладал властью, заставлявшей его испытывать волнение.

– Мы кое‑чем отплатим им за Киев, да, полковник?

– Так точно, товарищ генерал.

Он бросил взгляд на Белозерского. Лицо политработника выражало смесь возбуждения и отчаянной паники. Глаза его были широко открыты, на верхней губе выступил пот.

Мирский вытер свою верхнюю губу. Она тоже была влажной. Все его лицо было мокрым. Затем он отошел от группы и вернулся на свое место.

Зажглись огни возле трех круглых выходных люков, и корабль начал беспорядочно кувыркаться, чтобы усложнить задачу снайперам, пока солдаты будут выпрыгивать наружу. Из‑за этого их могло разбросать по всей скважине, и приходилось хвататься друг за друга и прыгать группой, чтобы оставаться вместе, пока это было возможно.