Приказ басилевса должен был последовать зимой, когда, по расчетам его центурионов, война на материке затихнет, а специально подготовленные Луцием Вителием мудрецы наведаются в Самоцветные горы...

    А пока Аррантиада праздновала.

    Далеко-далеко к полуночному закату мерцала под солнцем сахарная голова Киллены, обители богов, мостовые широких улиц Паллатия покрывались сплошным ковром розовых лепестков, из храмов доносилось торжественно-радостное пение девичьих хоров и голоса жрецов в парчовых одеждах, городская стража расталкивала плебс по обочинам, выстраиваясь в цепь, - сегодня Божественный басилевс Тиберис Аврелиад направляется приносить жертву в храме Тучегонителя и раздавать своим подданным серебро.

    Главная улица Паллатия, шириной не менее двухсот шагов, пока оставалась свободной, если не считать непременной городской стражи в красных плащах и сверкающих бронзовых доспехах. На увечных-калечных, облепивших ступени Сената паперти белокаменных святилищ и постаменты скульптур, никто не обращал внимания - они дрались за места еще с ночи, а повелением Великолепного нищие считались неприкосновенными. Лишь к полудню на Сенатскую улицу стали пускать народ из граничащих кварталов. Вначале появились носилки благородных аррантов и могучие плечи рабов, охранявших своих господ, а затем цепь стражи, закрывавшая проходы, разомкнулась. Здесь должен был проезжать на своей колеснице басилевс, а, как всем известно, справа и слева от нее всегда катят расцвеченные знаменами и золотом двухколесные повозки-гиги, на которых стоят огромные кувшины-кратеры с серебряными монетами. И разумеется, люди, щедро, целыми пригоршнями, бросающие деньги в толпу.

    Давка началась тотчас. Вот уже кого-то затоптали, одноглазый громила с лицом прирожденного разбойника отшвыривал прочь слабосильных подростков и нищенок, пытавшихся занять место в первых рядах, толпа ревела неразборчивое слитное "У-у-у...", яростно ругались центурионы стражи, какой-то оборванный ребенок попал под копыта лошади трибуна, командовавшего охраной, и на мрамор брызнул мозг из расколотого черепа. В храмах пели и возжигали курения, кого-то в толпе зарезали, у другого сорвали с пояса кошелек, и тотчас завязалась драка... Праздник жертвоприношения в Арре разгорался в полную силу.

    - ...Фарр, давай быстро направо! - Двоих чужеземцев засосала толпа, и, хотя Кэрис и атт-Кадир восседали на спинах жилистых, мощных аррантских лошадей, их неудержимо влекло к Сенатской улице. Будь они пешими, потеряться в людском водовороте было бы проще простого. - Направо, я сказал! Видишь военных?

    Перепуганная криками и царящим вокруг столпотворением лошадь плохо слушалась, но все-таки атт-Кадиру удалось направить ее в необходимую сторону там, возле коновязи, стояли несколько легионеров, с презрительной снисходительностью наблюдавшие за плебсом.

    - Слава басилевсу! - Кэрис, спрыгнув с седла, вскинул правую руку в приветствии.

    - Слава до скончания мира, - спокойно и с нотками доброжелательности ответил вельху один из вояк. Он сразу заметил лазоревый плащ и символ третьего легиона - относиться к сослуживцу будто к обычному горожанину было бы оскорбительно.

    - Я Кней из Сикиноса, - улыбнулся в ответ Кэрис. - Нас тут едва не затоптали. В колониях куда поспокойнее, чем в метрополии. Можно привязать лошадей?

    - Мальчишка с тобой? - поинтересовался для порядка легионер, кивая в сторону Фарра. - Ну, раз с тобой, давай поводья. Не беспокойся, брат, за лошадками присмотрим. Ты небось еще никогда не видел триумфального шествия басилевса?

    - Давно.