Сумерки почти не коснулись городских улиц - охрана не поскупилась на факелы, а горожане, следуя приказу, украсили фасады своих жилищ лампами из цветной слюды. Вельх вместе с молчаливым атт-Кадиром стоял на пересечении широкого проезда, ведущего далее к Хрустальному мысу, и проулка, спускающегося к морю. Из-за широких спин ликторов все было отлично видно.

    Процессию возглавляли конники, передний из которых торжественно вез украшенный кистями из конского волоса штандарт Божественного, далее следовала пешая охрана - высокорослые бугаи в доспехах и белоснежных плащах, потом две или три колесницы... Двигались они довольно медленно, так как Тиберис не пожелал отягощать свой царственный зад жестким лошадиным седлом и путешествовал в носилках. Сие чудовищное сооружение, более напоминавшее переносной дворец, волокли десятка три невольников. Следует отдать должное щедрости басилевса - носильщики щеголяли не в железных ошейниках, а в серебряных, с красивым чернением.

    - На колени, быстро, - прошипел Кэрис разинувшему рот Фарру. - Не смотри на него! Ни в коем случае! Не хватало только лишнего внимания к нашим персонам, да еще со стороны этого увальня.

    Лунообразное, заплывшее лицо повелителя Аррантиады покачивалось за отдернутыми занавесями носилок. Нижняя губа выпячена, щеки слегка, по последней моде, нарумянены, редкие волосы старательно завиты и уложены надо лбом изящными кудряшками. Пурпурная тога смята и выглядит подобно обыкновенному покрывалу. В ногах расположилась некая весьма скупо одетая смуглая девица, обвешанная украшениями из цветного бисера и с небольшой свирелью в руках. Басилевс то поглаживал пухлой дланью спящего рядом с ним маленького котенка черной пантеры, то с тоскливым видом рассматривал проплывавшие мимо стены домов, иногда зевал, громко и с привизгом, показывая рот с темными неровными зубами.

    Внезапно рука Тибериса поднялась, и тотчас последовавшая команда центуриона стражи остановила рабов. Божественный углядел что-то интересное. Улицы Геспериума пустовали, если не считать ликторов охраны, и внимание Царя-Солнце привлекли два силуэта, простершиеся ниц на углу.

    Центурион был отлично осведомлен о системе жестов кесаря, которыми он частенько заменял устные приказы, не снисходя до общения с телохранителями. Потому аррант подбежал к двум неизвестным, быстро и тихо проговорив:

    - Вы! Встать! Вас зовет Божественный. Руки держать сложенными на груди. Лишнее движение - смерть. Идите.

    "Влипли!" - только эту мысль успел прочитать в глазах вельха Фарр, обменявшись с ним взглядом. Конечно влипли. Неизвестно, что взбредет в голову Тиберису, привыкшему считать других людей пылинками под подошвами своих сандалий.

    Некоторое время басилевс, пожевывая губами, оценивающе рассматривал двоих незнакомцев, замерших, как было приказано, в трех шагах от носилок, ладони сложены крестом на груди. Фарр опустил глаза, но Кэрис, нарушив собственный приказ, осмелился исподтишка глянуть на владыку Аррантиады.

    - Тебе нравятся звезды? - вдруг вопросил кесарь, обращаясь к вельху. Голос у Тибериса оказался неожиданно низким и глубоким, что никак не вязалось с его внешностью. Чернявая девица с флейтой наклонила голову и почему-то предвкушающе ухмыльнулась.

    - Мне нравится все, что любит Божественный, - не задумываясь изрек Кэрис.