— Что вам угодно, герр… — банковский служащий не разглядел знаков различия и неучтиво окончил: — Герр жандарм?

— Откройте! Зазвенела «Электришезихерайдсистим».

— Но в банке нет посторонних.

Офицер придвинулся вплотную к окошку, втиснув в него лакированный козырёк и чёрные пышные усы.

— Я и хочу убедиться. Вдруг — вы грабитель. Открывай! Шнелле! Не то буду стрелять и ломать!

Отставной офицер изрядно перепугал банкира, точно подобрав хамски-командный тон людей, облачённых властью и готовых её применять, сметая преграды. Загремели запоры. Однако за открытой дверью охранник не увидел жандармского эскадрона. В свете газовых фонарей притаились гражданские. Лжеофицер воткнул дуло пистолета в грудь и рявкнул:

— Назад! Пристрелю.

Четверо вооружённых людей могли бы противостоять грабителям. Но кто хочет бросаться на пистолет ради хозяйского добра? Вдобавок при недвусмысленных звуках налёта верный Ганс повернул рычажок новейшей гальванической аппаратуры, за которую столько гульденов плачено, и можно спокойно ждать настоящих жандармов. И даже изобразить покорность, неторопливо отворить хранилище, позволив разбойникам наполнять мешки. Ждать-то каких десять минут.

Однако налётчики не теряли времени зря. Как только открылся главный сейф, один из гражданских впустил в банк ещё сообщников. Мешки с деньгами и золотом потекли к выходу.

Строганов с Соломоном обозревали действия команды из кареты футах в шестидесяти от входа. В тихом проулке безлюдно и закрыты все ставни — итальянская кондитерская, две лавки модного платья, шорная мастерская и подобные им предприятия запирают двери задолго до темноты. Естественно, через десять минут конная жандармерия не примчалась. Как только обрезанный провод пропустил ток, и в подземном канале у жандармерии звякнуло хитроумное устройство, принесённое туда мадьяром, он повернул свой рубильник. Посему в отделении брякнул иной колокольчик, бравые стражи порядка прыгнули в седло и понеслись в противоположном направлении — в северную часть города, словно оттуда прозвучал призыв о помощи.

Но в столице империи масса и другой полиции. Едва началась погрузка награбленного, Строганов с досадой увидел пару пеших жандармов, заинтересовавшихся странной суетой в позднее время: из здания вышли трое крупных парней и закинули раздувшиеся мешки в повозку.

— Иссак, их двое. Сделайте, чтобы их пригласили пройти внутрь банка. Пусть удостоверятся, что там — порядок, — в командных интонациях графа лязгнул металл.

— Азохн вей! Они запомнят моё лицо, — оробел Соломон.

— Не трусьте. Где ваш подельник, что изображал мента в начале?

— Рядом… Герр Трошкин, но внутри связанные банкиры.

Единственный свирепый глаз упёрся в еврея.

— Снова в Тасманию захотелось? Думаешь, они подышат воздухом и свалят? Заманить внутрь и связать! Бегом!

Проклиная судьбу и сетуя на вечную несправедливость, Соломон похромал к банку исполнять задание. Они несколько раз обсуждали вариант с внезапным вмешательством полиции, но у матёрого уголовника жила надежда избежать этого. Месть легавых страшна и безжалостна. С другой стороны, не убивать же их. Ну, полежат связанными, разозлятся, потом успокоятся. Огромные деньги не зарабатываются просто так.

Иссак что-то сказал жандармам и вежливо протянул ладошку в сторону входа — пожалуйте, мол. Строганов выждал две минуты, поправил маску на лице и вышел из кареты.

В проулке никого, кроме возниц с награбленным. Быть может, они чуть насторожились, завидев персону в чёрном и в непроницаемой маске, однако время такое. Даже на бал многие теперь отправляются, прикрыв лицо, дабы не попадаться на глаза ревнивым мужьям и жёнам.

Внутри графа встретили перепуганные соучастники.