|
Все эти указанные нами эксцентрические культы, при всей несимпатичности их для римского правительства, тем не менее были признаны религиями, позволенными в границах Римской империи, почему и назывались religiones licitae. Эта позволительность всех культов языческих и иудейского имела, однако же, то ограничение, что не допущен был для подобных культов прозелитизм между римскими гражданами. Лишь исконные жители различных стран имели право совершать культы, принадлежащие этим странам*****.
______________________ * Бердников. Ук. соч. С. 211–212. ** Hausrath. Op. cit. Bd. II. S. 84. *** Ibid. S. 86. **** Бердников. Ук. соч. С. 227–224. ***** Hausrath. Op. cit. Bd. II. S. 119–122; Neander. Ibid. S. 43. ______________________ Итак, общим правилом политики римского правительства было то, что позволено было существовать на территории Римской империи, — и языческим культам в разных их видах, и иудейству, даже наперекор римским симпатиям. Римское правительство пренебрежительно относилось, отвращалось египетского культа Изиды, и однако позволяло его; оно не могло симпатизировать чуждому ему по духу культу египетского божества Митры, и однако оно не преследовало его почитателей; он терпеть не могло иудейства, гордого и презрительно относившегося к язычникам–римлянам, и однако оно, римское правительство, охраняло его интересы. Почему же одни христиане, чуждые всяких эксцентричностей в своем культе, не разделявшие горделивого презрения к римлянам, каким отличались иудеи, христиане, не позволявшие себе никаких шумных и соблазнительных религиозных процессий, — почему одни христиане не пользовались религиозной толерантностью Рима? Не странно ли это? Не есть ли это какой то печальный рок, тяготевший над христианами? Не было ли это со стороны Рима какой то непоследовательностью своим принципам? Нисколько. Главное основание, на котором утверждалась веротерпимость римлян относительно чуждых для них культов, состояло в том, что это были культы установившиеся, культы определенных национальностей, отечественные культы известных народов. И голос оракулов, и требования философов, и авторитет законов предписывали уважать и терпеть культы национальные, освященные древностью. Все завоеванные Римом народы, а их было очень много, не принуждались ничуть к принятию господствующего римского культа и не принуждались отрекаться от своих национальных религий. Римляне объявляли неприкосновенным богопочитание каждого из завоеванных ими языческих народов, надеясь чрез то отчасти расположить к себе побежденные народы, отчасти снискать покровительство самих богов этих народов. Некоторые из римлян, именно люди религиозные, даже самое всемирное господство своего народа приписывали содружеству с богами всех народов. Римляне, как политеисты, не были фанатичны относительно чужих богов. По их понятию, всякое чествование богов, основанное на национальном обычае того или другого народа, имело право на существование и заслуживало уважения. Отдавая, естественно, предпочтение свои богам, римляне держали себя очень внимательно относительно чужеземных богов и их оригинального чествования, опасаясь как бы неуважением к богам, хотя бы и чужим, не причинить себе бедствий. Мало этого. Благодаря интенсивности политеизма и совершенному отсутствию твердых религиозных догматов, римляне склонны были думать, что чужеземцы в сущности поклоняются тем же богам, каким и они сами, римляне. Римлянин, вследствие этого, находясь, например, в Греции, со спокойной совестью приносил жертву Гермесу. Со своей стороны, почитатели иноземных культов не давали римлянам повода гневаться на них, не поставили себя во враждебное отношение к римскому культу. Чужеземные культы остерегаются принимать пред римской религией тон презрительный и гордый. Напротив того, они показывали величайшее уважении к римским богам, и это уважение было вообще искренно: ведь боги эти были очень могущественны, если могли дать народу, который поклонялся им, владычество над целым миром. |
