На море каждому из устьев крохотных речушек, каждой бухточке соответствовали либо гавань, либо деревня, либо деревушка — во всяком случае несколько виноградников, апельсиновых рощ, цветы, пальмовые рощи. «Мало зерна, мало мяса, хоть все сие и самого высокого качества», — заключал на рубеже XVI —XVII вв. Джованни Богеро.

Генуя казалась одним из прекраснейших мест в мире. Приехать туда с севера в конце зимы означало выбраться к живой воде, к цветам, к ликующей природе. Но эти восхитительные места составляли всего лишь узенькую каемку.

Апеннинский хребет, идущий на соединение с Альпами возле Ниццы, упорно выставляет свои «бесплодные» склоны, без леса, даже без травы и свои удивительные, высоко угнездившиеся, бедные и отсталые деревни, где находились вассалы-крестьяне генуэзской старой знати. (По утверждению Ф.Броделя, охотно бывавшие и головорезами).

В самом городе не хватало места, участков для строительства. Пышные дворцы были обречены с отчаянным упрямством расти в высоту, улицы были столь узки, что только Новая дорога и улица Бальби допускали проезд карет. В остальной части города приходилось передвигаться пешком.

Места не хватало также и за стенами города, в близлежащих долинах, где строилось столько вилл. На дороге к предместью Сан-Пьер-д’Арена, рассказывал один путешественник, «видишь дворец Дураццо, большое и богатое строение, каковое кажется превосходным среди полусотни других красивого вида дворцов».

Бродель иронизирует, что генуэзцы за отсутствием места будут жить среди соседей, тем более, что нелегко было выбраться из таких крохотных уголков, настоящих носовых платков по размерам, но очень плохо друг с другом связанных.

Чтобы призвать в Геную рассеянных по своим виллам дворян, ежели их присутствие было необходимо в Большом Совете, не было иного выхода, как отправить за ними одну из галер. Нередко случалось, что на Генуэзском заливе устанавливалась и упорно держалась скверная погода. Во время проливных дождей никто не выбирался из дома. В целом — плохо сконструированное, никогда не чувствовавшее себя непринужденно, «тело», страдавшее врожденной слабостью.

Как себя прокормить? Как защититься от чужеземца? Рельеф местности, по видимости, благоприятствующий обороне, делал город безоружным.

В самом деле, нападающий, придя с севера и преодолев горы, оказывался над городом. Если бы на этих высотах появилась артиллерия, катастрофа была бы гарантирована. Генуя будет беспрестанно уступать чужеземцу — под действием ли силы, добровольно ли или из осторожности.

Иноземец господствовал здесь слишком часто, в то время как Венеция, неприступная за своими водными преградами, по сути впервые покорилась только в 1797 году, уступив Бонапарту.

30 мая 1522 года Генуя была захвачена испанцами и их союзниками. Город был подвергнут ужасающему разграблению, память о котором может затмить лишь разграбление Рима в 1527 году.

В сентябре 1746 года произошла такая же драма. На сей раз это были сардинцы и австрийцы, без боя открывшие ворота Генуи, но зато обременившие чересчур богатый город реквизициями и поборами. То была современная версия военного грабежа.

Спустя три месяца зарвавшихся победителей изгнало мощное восстание генуэзского простонародья, энергичного и всегда скорого на руку. Не защищаться, не иметь возможности защищаться обходилось дорого: освобожденный город познал ужасающий кризис, эмиссия бумажных денег предопределила беспощадную инфляцию. Пришлось восстановить в 1750 году банк Сан-Джорджо, который был упразднен.

В конечном счете все устроилось, как и полагается: республика овладела положением и вышла из неприятности не путем сверхлегкого налога, но закрутив потуже гайки косвенного обложения предметов широкого потребления, что вполне соответствовало генуэзской практике.