|
Нейтрализатор отлетел в траву. – Отлично! – воскликнул Бараско, подходя вразвалочку, и, наверное, похлопал бы в ладоши, если бы мог. – Так ты говоришь, что «анцитаур» внутри тебя? – На лице у него бродила самая гнусная ухмылка, какая может быть только у смайлика. Для него все то, что он увидел, выглядело так, словно Костя опережал нападавших. Но это еще не было поводом, чтобы поверить в «анцитаур» – камень судьбы. Их всего-то нашли в Чернобыльской Зоне три штуки. Один их них Бараско долго и нудно таскал с собой, но это не спасало его от хождения с фашистами по петле времени. Когда же Бараско представился случай изменить судьбу, он без сожаления обменял «анцитаур» на современное оружие. Но вышло так, что «анцитаур» сам нашел себе хозяина – Костю Сабурова. «Прилип» к нему, как банный лист. Некоторые виды хабара высшего порядка «прилипали» к людям – никто не знал почему. Все это Ред Бараско вспомнил в мгновение ока. – Конечно, а где ему еще быть? – пробурчал Костя, глядя на лежащих. Водила кашлял, как сумасшедший. На губах у него пузырилась кровь. – Лежать! Лежать! – закричал Бараско, выхватывая пистолет и направляя его на водилу, который норовил вскочить. Но водила не понял и все же вскочил, и Бараско выстрелил. Пуля попала водиле точно в затылок. Водила упал, словно его со всей силой ударили палкой. После этого не было смысла кого-либо оставлять в живых. Район промышленный, народа – ноль, пронеслось в голове у Кости, перестреляет всех к черту! Как только Бараско стал стрелять, Костя упал навзничь, и пули пронеслись над ним, как разъяренные шершни. Но когда Бараско направил ствол непосредственно на него – Костю, когда Костя увидел поверх мушки неживые, мертвые глаза Бараско, он все понял. Момент был слишком удобным: одним махом решить все проблемы. Первая пуля, которая вылетела из ствола, должна была ударить его в грудь, и Костя словно ощутил удар и за мгновение до него будто умер, и вторая пуля, направленная в живот, впилась в асфальт рядом с рукой и улетела, визжа, третья черканула так близко, что Костя дернулся. Он ощутил, что лишился уха, и схватился за голову. – И правда… – почти восторженно пробормотал Бараско, убирая пистолет. – «Анцитаур» у тебя! Не соврал! Поздравляю! – Бараско подошел и протянул руку. – Вставай, нам еще далеко идти. Костя ошалело поднялся, держась за правое ухо. – Нет там у тебя ничего, – успокоил его Бараско. – Промазал я. Сегодня не твой день смерти. Судьба у тебя другая. Так что, похоже, убить тебя в ближайшие лет двадцать никто не сможет. – Ну да… – тупо согласился Костя и убрал руку от уха. Он и сам знал, что он бессмертен. Было у него такое ощущение – с самого детства, даже без экзотического «анцитаура». Бараско посмотрел на его ухо и сказал: – Я же говорю, ничего нет. Даже не покраснело. – Жжет… – произнес Костя капризным тоном. – Естественно, ты же его трешь. – Я его не тру, мне больно. – Ну нет у тебя крови, нет! На! – Бараско сунул Косте платок не первой свежести. Костя приложил его к уху, потом убрал и посмотрел, платок был чист, как может быть чист платок после месяца употребления. – Мне кажется, что ты мне его отстрелил, – пожаловался Костя. – Ерунда, до свадьбы заживет, – прокомментировал Бараско. – К сожалению, ты бессмертен. Извини, у меня просто не было времени проверять тебя. А здесь такой случай. Судьба-а-а… судьба! Он подошел к убитым, потрогал их ногой и взял себе темные очки в золотой оправе. Привычка потрошить мертвых осталась у него после Чернобыля. Сейчас полезет искать патроны, подумал Костя, но Бараско поднялся, хотя его руки так и тянулись пошарить по карманам. |
