— Отлично. — Алайош прищурил глаза — практически единственную непострадавшую часть лица. — Я у него в долгу.

IV

Ударный крейсер «Неистовство» перенесся в систему один. Под рев протестующих двигателей он ворвался в безмолвие реального пространства и включил торможение, выскочив из варпа. Заработали гасители инерции, расположенные в носовой и средней части корпуса; вспомогательные тормозные системы взвыли, замедляя полет боевого корабля.

Для наблюдателя из космоса замедление хода до самого малого произошло тихо и элегантно. Для тех, кто находился на борту, содрогающийся корпус в сочетании с воем двигателей создавал куда менее изящную картину. Сотни обливающихся потом членов экипажа в помещениях машинариума поддерживали работу огромных плазменных печей, в то время как одетые в форму офицеры на командной палубе вызывали по очереди все отсеки корабля, требуя данные о состоянии систем и механизмов.

Трон Льва на борту «Неодолимого разума» был намного пышнее всего, что стояло на мостике «Неистовства», и вместо того чтобы занять место капитана, Лев предложил Келлендре Врай формально продолжать командовать кораблем. Пока эта седеющая женщина с волосами, собранными в тугой пучок, восседала на своем небольшом троне, Лев стоял рядом, скрестив руки на груди и глядя на экран окулюса.

Пред ними в пустоте вращалась Тсагуалса — серая, безжизненная, наделенная лишь тончайшим слоем облаков над видимым полушарием.

Корсвейн и Алайош, стоя в стороне от своего господина, тоже разглядывали планету.

— Позвольте сказать откровенно, сеньор.

Лев кивнул, не отрывая глаз от окулюса.

— Позволяю, Кор.

— Противник заманил нас в настоящую выгребную яму.

Губы Льва скривились. Стоявшим рядом с ним людям слова показалось насмешкой — для его воинов это был признак тайного веселья.

— Я обязательно включу это в хроники нашей кампании. Ауспик?

Офицер за ауспик-станцией посовещался с тремя сервиторами, одетыми в форму и подсоединенными к консоли. Мгновением позже он доложил Льву:

— Как показывают приборы, на планете нет жизни, милорд. Атмосфера разреженная и приемлемая, но без признаков какой бы то ни было жизни. Почва, судя по всему, слегка радиоактивная — есть слабое естественное излучение. На ночной стороне планеты, на высокой геоцентрической орбите находится флот с кодами Легионес Астартес.

— Какая точность, — рыкнул Лев. — Численность флота? Расположение?

— Учитывая ненадежность ауспиков на дальнем расстоянии и отражения варпа, похоже, там семь кораблей: один крейсер и шесть вспомогательных судов, построение стандартное.

Лев положил ладонь на рукоять меча в ножнах.

— Как только наши корабли поддержки окажутся в системе, пойдем к ним в свободном строю. Старший вокс-офицер, когда мы будем в пределах досягаемости сигнала, поприветствуйте вражеский крейсер.

Флотилия Ангелов, хоть и достаточно скромная, прибывала по одному кораблю в течение следующих трех часов. Когда последний эсминец, «Седьмой сын», занял место в строю, «Неистовство» включило двигатели и повело флотилию к мертвому миру.

— Нас уже приветствуют, — доложил старший вокс-оператор. — Только аудио-сигнал.

Лев кивнул. В следующее мгновение из динамиков мостика полился мягкий голос, искаженный треском помех.

— Так-так-так! Посмотрите, кого к нам занесло.

— Узнаю этот голос. — Тон Льва был ледяным. — Хватит брехать, пес! Скажи, где я могу найти твоего хозяина?

— Разве так приветствуют любимого племянника? — Тихий голос издал короткий смешок.