Вражеский огонь стих. Алайош пропыхтел по воксу:

— Я… убью… Шенга. — Звон клинка послужил аккомпанементом к его словам. Капитан уже сражался с Повелителем Ночи. — Сзади! — в очередной раз предостерег он по воксу.

Едва Корсвейн помчался к своему распростертому на земле повелителю, позади него раздалось знакомое ворчание цепного лезвия. Севатар наконец обнаружил себя, но рыцарь не обернулся и не прервал стремительного бега.

— Я опережу его, — выдохнул он в вокс. Рычание цепной секиры уже затихало. Его сердца стучали, как копыта лошадей по мерзлой земле. Вокруг колонн, через невысокие стены он мчался и петлял, делая все, что мог, на случай, если Севатар откроет огонь.

Позади было тихо. Лишь из вокса доносился звон клинка о клинок.

— Брат, — позвал Алайош, — беги. — Тон, каким это было сказано, заставил Корсвейна оглянуться, не замедляя бега. Перескочив через очередную стенку, он бросил взгляд поверх своего укрытого плащом плеча — как раз вовремя, чтобы увидеть, как умер его капитан.

XIII

Кроме того что Алайош был Девятым капитаном, он еще был преданным сыном, прилежным рыцарем, талантливым тактиком и воином, прекрасно разбиравшимся во всех тонкостях планирования и организации жизни подразделений во время Крестового похода. Также он был одним из лучших фехтовальщиков Первого легиона и однажды почти целую минуту продержался против самого примарха.

Он подозревал, что из других Легионес Астартес превзойти его могут от силы человек двадцать — и это во всех легионах. Одним из них был Эзекиль Абаддон из Сынов изменников, другим — Джубал-хан из Шрамов, ну и храмовник Сигизмунд из Кулаков, несомненно, — третьим.

Как и Севатар. Его имя объединяло людей по обе стороны имперской гражданской войны. Одни его славили, другие проклинали.

Шенг был всего лишь нострамским отребьем из трущоб, он не представлял почти никакой угрозы, хотя и был телохранителем своего примарха. Когда Алайош уверял Корсвей на, что убьет Повелителя Ночи, он не похвастался, потому что мог и должен был сделать это. Первые же удары поведали Алайошу все, что ему нужно было знать о другом воине: Шенг — агрессивный убийца, предпочитающий колоть, а не рубить, уходить от удара, а не блокировать его. Но еще одна истина открылась ему, как открывается она всегда тому, кто знает, что искать. Шенг был медленнее Алайоша. И слабее. К тому же менее опытен. Уворачиваясь от ударов, он терял равновесие. И всякий раз, закрываясь от удара мечом, держал его не под тем углом.

Ужасно неэлегантное фехтование! Он должен был умереть в считаные минуты. Алайош втянул его в обмен ударами и сразу показал все, на что способен, будучи абсолютно уверен в победе.

Когда Севатар выскочил наконец из укрытия за спиной у Корсвейна, Алайош шепотом предупредил брата. Но Корсвейн побежал дальше. И Севатар — лопни его глаза! — решил не преследовать противника. На глазах у Алайоша тяжелые сапоги Корсвейна грохотали все дальше, а Севатар, крадучись, вернулся на помощь своему гнусному братцу, Шенгу.

Теперь Алайош сражался с обоими, подняв меч и защищаясь от выпадов Шенга и рычащей алебарды Севатара. Повелители Ночи подбирались все ближе, их трофеи — черепа и шлемы Темных Ангелов — постукивали о керамитовые доспехи, болтаясь на своих цепях.

Повинуясь внезапному порыву, Алайош сорвал с головы шлем. Если это конец, то, во имя крови Императора, все будет сделано по правилам. Он вскинул меч, салютуя им обоим, и поцеловал его рукоять, как того требовал обычай, глядя на приближающихся врагов.