По всему Прандиуму когорты Пожирателей Миров вдруг оказались отрезаны друг от друга и окружены; неудержимая агрессия толкала их прямо под пушки Ультрамаринов. Это было сродни эффекту домино, когда множество костяшек, расставленных, на первый взгляд, хаотично, сбивают друг друга, порождая удивительный выброс кинетической энергии. Отряды отступающих вдруг развернулись и соединились с собратьями, захлопнув за Пожирателями Миров смертоносные западни.

Ультрамарины двигались в такт повелениям Рема, словно грациозные артисты балета, являя собой отлаженную машину для убийства. Их символы оставались ярко-синими, в то время как красные значки захватчиков неумолимо гасли. Пожиратели Миров продолжали умирать, а показатели потерь Ультрамаринов упали практически до нуля.

В течение часа все бои закончились. Прандиум был спасен.

— Не могу поверить, — прошептал Ураф, когда из всех точек разоренного мира начали приходить донесения об окончании боевых действий.

— Это кажется невозможным, — выдохнул Эвексиан. — Так быстро и безжалостно!

Рем и сам с трудом верил, что наступила развязка: одно дело — верить в проницательность примарха и мудрость его великого труда, и совсем другое — видеть это в действии.

— Какова наша боевая эффективность? — спросил он.

Капитаны спешно предоставили информацию, загружая данные из донесений с поля боя, сводки потерь, таблицы расхода боеприпасов и списки выбывших по подразделениям. Донесения шли через графопостроитель; некоторые были красные, малая часть — оранжевые и подавляющее большинство — благотворно зеленые. Ураф суммировал входящий поток, но Рем не нуждался в интерпретации, результаты были очевидны.

— Семьдесят семь процентов подразделений в состоянии полной боевой готовности, — доложил Ураф. — У восьми процентов — минимальный или ненадежный уровень готовности, и еще тринадцать процентов находятся у опасного порога эффективности. Лишь два процента небоеспособны.

— Если бы я не видел этого своими глазами… — произнес Эвексиан, выражая общую мысль.

— И все это пришло из книги примарха? — спросил Ураф.

— А вы сомневались? — поинтересовался Рем.

— Будь я проклят, но на миг усомнился, — ответил Ураф, смахивая пот со лба. — Можете меня наказывать, если нужно. Я боялся, что Прандиум будет потерян вместе со всем легионом.

— Прандиум все равно что потерян, — с горечью заметил Эвексиан. — Взгляните, что эти кровожадные подонки сделали с Прекрасной Девой Ультрамара. Может ли планета оправиться после такого испытания?

— Миры Ультрамара сильнее иных, Эвексиан, — ответил Рем, глубоко вздохнув и улыбнувшись одержанной победе. — Прандиум восстановится и станет краше прежнего. Поверь мне! Чтобы уничтожить ее великолепие, одних мясников Ангрона недостаточно.

Сражение 228

— Не нравится мне это, — сказал сержант Баркха. — Такое ощущение, что мы летим в консервной банке. Эту обшивку можно плевком насквозь пробить!

— Ты же плюешься кислотой, — напомнил ему Рем. — И мало в каких обшивках и корпусах не сможешь проделать дыру своей слюной.

— Вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю, но волноваться не стоит. «Громовой ястреб» — временный вариант. Это ненадолго.

— Хорошо. — Баркха оглядел голые штампованные внутренности десантно-штурмового корабля. Его металлические ребра жесткости были ничем не прикрыты, стальные кишки проводов, собранные в завязанные узлами жгуты, змеились из одного конца похожего на коробку фюзеляжа в другой.