— Вы сказали, что у вас есть свидетельства о гугенотском заговоре, во главе которого стоит Колиньи. Где доказательства? — спросил король.

— Хотите доказательств? Вы их получите.

— Когда же?

— Завтра утром, не позднее. Слушайте, мне удалось захватить двух авантюристов, они в этом деле замешаны и много знают и о Гизе, и о Монморанси, и о Колиньи. Один из них — шевалье де Пардальян. Как вы помните, этот молодой человек приходил в Лувр вместе с маршалом де Монморанси и вел себя во дворце весьма странно. Второй — его отец. Оба у меня в руках, сидят в тюрьме Тампль и завтра будут подвергнуты допросу. Я принесу вам протоколы их допроса, и вы убедитесь, что Колиньи явился в Париж с целью убить вас.

В тоне королевы была такая сила убеждения, что испуганный Карл на этот раз не смог ей не поверить. Однако он не хотел так сразу уступать и с показной твердостью произнес:

— Хорошо, мадам, завтра я ознакомлюсь с материалами допроса этих Пардальянов.

— Но я не кончила, сын мой! — с удвоенной настойчивостью воскликнула Екатерина. — Вам известно, что Таванн ждет меня в молельне; вы сказали, что не доверяете маршалу де Таванну… Так вот, я тоже ему не доверяю, но в таких случаях стараюсь не строить предположения, а докопаться до истины. И я установила истину!

— Вы что-то знаете о Таванне?

— Да!.. Таванна в Лувр подослали! Догадываетесь, кто? Гиз!.. Маршал, которому подчиняются три четверти парижского гарнизона, кто одним взмахом руки может направить на Лувр четыре тысячи солдат, этот маршал служит Гизам! Знаете, зачем он явился на наш совет? Таванн хочет убедиться, что вы действительно король, способный защитить свой престол, свою жизнь и святую церковь. Если вы не сделаете этого, выступит Гиз. Церковь он, конечно, защитит, но с жизнью и с престолом вам, Карл, придется распрощаться.

Ах, сир, сын мой… король мой! Заклинаю вас именем Христовым, будьте смелей! Видите, что замышляют гугеноты? Видите, как следит за вами Гиз? Малейшее проявление слабости с вашей стороны — и герцог назначит себя главнокомандующим и выступит против вас… против короля, поддерживающего еретиков!

— Клянусь силами ада! — вскричал король. — Не будет им пощады. Они поплатятся за гнусное предательство! Немедленно арестовать Гиза! Задержать маршала де Таванна!

— Молчите, сир! Молчите! — Екатерина бросилась к королю и попыталась зажать ему рот ладонью, чтобы он не успел позвать слуг.

— Как, мадам, — завопил испуганный Карл, — и вы с ними?

— Успокойтесь, сын мой! Что вы собираетесь делать? Прикажете вашим гвардейцам арестовать Гиза? Да весь Париж встанет на его защиту! Нам нужна не только смелость, но и осмотрительность. Пусть Гиз спит спокойно, уверенный в собственной безопасности. Рано или поздно мы до него доберемся… Главное, лишить его возможности действовать этой ночью. Если герцог через Таванна узнает, что король решил выступить в защиту церкви, он пока поостережется предпринимать какие-либо действия… Пойдемте, Карл, пойдемте, сын мой! Мы вместе разыграем эту партию, чтобы укрепить корону на вашей голове!

Екатерина, казалось, вся преобразилась, ее глаза излучали радость и уверенность. Никогда Карл не видел королеву-мать такой сильной, такой отважной; лицо ее дышало необыкновенным энтузиазмом. И король почувствовал себя рядом с ней слабым, испуганным, как больной ребенок.

Екатерина схватила сына за руку и увлекла за собой. Она привела Карла в молельню, распахнула дверь и втолкнула его в комнату первым.

— Король! — воскликнул Таванн. Все встали и почтительно склонились.

Карл уже достаточно овладел собой и казался спокойным.

— Господа! Благодарю вас за то, что вы откликнулись на мой призыв и пришли сюда.