Детеринг достал сигарету. Ему было стыдно признаться самому себе в том, что первая посадка «Шерпы» его пугала, хотя Йорг уже успел убедиться в отличных профессиональных качествах экипажа Костакиса и такое недоверие, пусть даже глубоко внутри, оскорбило бы его товарищей.

Кира уже перенастроила обзор.

– Температура за бортом – плюс тридцать один, атмосферное давление семьсот шестьдесят, – отрапортовала она. – Влажность восемьдесят пять. Сюда можно курортников возить!

– Они сами прилетают, – усмехнулся Детеринг.

Камера смотрела на юго-запад, захватывая довольно широкое обзорное поле, и он с интересом разглядывал самые натуральные пальмы на краю поля, выложенного серыми шестиугольными плитами, невероятно прочными и тяжелыми. За пальмами сверкала глубоким предзакатным оранжево-розовым тоном зеркальная стена довольно высокого здания с плоским верхом, возведенного явно не в корварском стиле. Видимо, его строили хомо; а вот желтое трехэтажное строение с овальными окнами и острой черепичной крышей шатром, что стояло по соседству, отделенное от сияющего билдинга небольшой лужайкой, было стопроцентно корварским.

Детеринг развернул головку. Костас аккуратно опустил свой корабль на краю необъятного космодрома, и по правому борту Йорг видел только уходящие к горизонту серые плиты.

– Мы здесь одни? – удивился он.

– Не совсем так, – поправила Кира и сменила настройку. – Вон, старик. Но его, кажется, используют как энергостанцию.

Километрах в трех за кормой «Шерпы» виднелся матово-черный купол, в котором Детеринг сразу узнал давно снятый с вооружения лидданский корвет одного из наиболее распространенных когда-то типов. Судя по торчащим из его борта пакетам волноводов, которые уходили в грунт сразу за границей посадочного поля, Кира была права, древний корабль стоял на приколе с постоянно работающей энергоустановкой. Правее корвета, за низкой зеленой изгородью Йорг разглядел нечто вроде поселка, странного в своей эклектике: среди вычурных, разноцветно-нарядных корварских трехэтажек, украшенных классическими «башенками поющего ветра», там и сям попадались типичные образчики человеческой «архитектуры освоения», а именно – наспех отлитые фабберами кубики из стекла и бетона. Почти каждый фасад был оснащен парой, а то и больше, светящихся вывесок на разных языках, причем интер, как подсказывали Детерингу его острые глаза, находился в вопиющем меньшинстве.

– Н-да, – пробурчал он, не подавая вида, что картинка поразила его, – наши всегда там, где гуще…

– Я ожидала увидеть нечто в таком духе, – безмятежно отозвалась Кира.

– Да? – покосился на нее Йорг.

– А ты думал – грязи по колено, хибары, слепленные из чего попало?.. пьяные пираты в канавах дрыхнут? Ага – дураков нет. Нет, мой дорогой, те, кто сюда вкладывался, делали это пусть не на всю жизнь, но надолго уж точно. Могу спорить, что в той же Метрополии найдется немало людей, готовых прикупить любую местную лавку. Наше счастье, что пиратство ограничено в возможностях социальной рекламы.

– Ну, ты скажешь. – Детеринга передернуло.

Йорг понимал, что возразить тут нечего. В многочисленных докладах и досье, которые капитан Детеринг старательно штудировал перед тем, как оказаться в Виктории, инфраструктура, обеспечивающая пиратство, упоминалась будто бы неохотно. Попросту говоря, Служба предпочитала на ней не заостряться.