Глеб Анфилов. ЭРЭМ
Услышав аварийную сирену, Спасский схватил телефонную трубку. Левой рукой он набирал номер эксперта по производственной кибернетике, правой поспешно вертел переключатели защиты… — Ничего не выходит! Прорыв через стену! — закричал он в трубку. — Что-что? — не поняли его на другом конце провода. — Авария! Кремний прорвало через стену… — Не сработала блокировка? — Я вам говорю: прорыв через стену! — Надо срочно ремонтировать. — Я это и сам знаю. Позвольте использовать Эрэм? — Эрэм? — Последовала пауза. — Ну, что поделаешь, придется… Спасский положил трубку и нажал кнопку вызова ремонтной машины. Через несколько секунд дверь открылась, и в комнату вкатился Эрэм. На Спасского вопросительно уставились четыре кварцевых объектива. — В южном секторе сильная течь расплава, — сказал Спасский. — Где точно, не знаю: кабель телевизора сгорел. Ты запомнил? — Да, — проскрипел Эрэм. — Какая температура в полости? — Сейчас тысяча градусов. И быстро поднимается. — Сколько расплава в кристаллизаторе? — спросил Эрэм. — Миллион тонн… Запас жароупора слева за входом в полость. Иди, Эрэм, — сказал ласково Спасский. — Иди скорее. Эрэм повернулся и мгновенно убежал. Спасский откинулся в кресле, глубоко вздохнул и потянулся за сигаретой. Пока Спасский делал первую затяжку, Эрэм кубарем скатился к южному сектору кристаллизатора, отпер дверь, ворвался в тамбур. Уже здесь было горячо — около пятисот градусов. Эрэм проверил ритмы своего логического узла, на это ушла секунда. Чтобы не потрескались кристаллы памяти, он выждал еще секунду, распахнул внутреннюю дверь и оказался в полости, примыкающей к докрасна раскаленной, уходящей ввысь керамической стене. Прямо над ним, метрах в восьми вверху, сверкала белым пламенем широкая неровная щель, из которой, пузырясь и стреляя искрами, текли струи расплава. — Течь обнаружена, — сказал Эрэм по радиотелефону. — Большая? — спросил Спасский. — Длина щели три метра. — Действуй быстрее, — сказал Спасский. Наплывы загустевшего расплава залили на стене ступенчатые рельефы. Добраться к щели было трудно. Несколько миллисекунд Эрэм размышлял. Потом вытолкнул из себя горизонтальный манипулятор, схватил им пук жароупорной ваты, лежавшей у двери. Теперь надо было подниматься. «Очень высоко», подумал Эрэм. Тут же выдвинул нижний подъемник и боковые распорки. Температура достигла тысячи двухсот градусов. Масло в камере стало жидким как вода. Эрэм знал, что еще градусов сто оно выдержит, и включил подъемник. Из белого асбестового чулка полезла блестящая членистая нога. Масло сохло, слипалось в морщинистую корку. — Что ты делаешь? — услышал Эрэм нетерпеливый голос Спасского. — Поднимаюсь к месту аварии. — Быстрее! — крикнул Спасский. Эрэм и сам понимал, что надо быстрее. Но ничего не сделаешь, скорость подъема — три метра в минуту. Опираясь распорками о стены, Эрэм полз вверх. Расплав лил сильнее. Щель расширилась. Снизу, под щелью, образовалась округлая выпуклость. Раскаленная жижа падала с нее большими, тяжелыми шлепками. Один из них ударился о распорку Эрэма. Распорка согнулась и соскользнула со стены. Эрэм покачнулся на длинной ноге подъемника. Массивное его тело потеряло равновесие. В тот же миг Эрэм выбросил из себя вбок резервную распорку, уткнулся в наплыв и остановил падение. |
