Для разбойников те люди имели слишком хорошее вооружение, слишком хорошие доспехи и слишком хороших лошадей.

— Они ехали под знаменем, — добавил он. — Правда, оно обвисло, и я не смог разглядеть герб.

— Так может быть, все же рутьеры? — предположил сэр Гийом.

Томас покачал головой. Трудно было бы объяснить, зачем шайка рутьеров забрела в такие глухие места, а если и забрела, то зачем ей понадобилось выступать под каким-то знаменем. Всадники, которых он видел, более всего походили на военный патруль, не говоря уж о том, что перед тем, как развернуть коня и галопом ускакать обратно в деревню, Томас отчетливо разглядел на спинах вьючных лошадей связки копий. Рутьеры, найдись у них вьючные животные, скорее нагрузили бы их не оружием, а узлами с пожитками и припасами.

— Думаю, — предположил он, — этих людей послали из Бера в Астарак после того, как мы там побывали. Может быть, решили, что мы вернемся ощипать эту деревню во второй раз?

— Стало быть, это враги?

— А разве у нас тут есть друзья? — спросил Томас.

Сэр Гийом ухмыльнулся.

— Говоришь, два десятка?

— Может быть, чуть больше, — сказал Томас, — но не более тридцати.

— Может быть, ты не всех увидел?

— Поглядим и узнаем, так ведь? — отозвался Томас. — Если они прискачут.

— Арбалеты?

— Ни одного не заметил.

— Тогда будем надеяться, что прискачут, — алчно произнес сэр Гийом.

Он, как и любой солдат, мечтал разжиться богатой добычей. Ему позарез требовались деньги, и немалые, чтобы, действуя где силой, где подкупом, вернуть свои ленные владения в Нормандии.

— Может быть, это твой кузен? — предположил рыцарь.

— Боже правый! — воскликнул Томас. — О нем-то я и не подумал.

Он непроизвольно потянулся назад и постучал по своему тисовому луку, потому что любое упоминание о кузене предполагало зло. И лишь потом на него накатило возбуждение: а вдруг это и правда Ги Вексий, лезущий, ничего не подозревая, прямо в западню.

— Если это Вексий, — сказал сэр Гийом, прикоснувшись пальцем к страшному шраму на своем лице, — значит, он мой. Я сам его убью.

— Он мой, — возразил Томас. — И он нужен мне живым. Живым.

— Ты это Робби скажи, — угрюмо усмехнулся сэр Гийом. — Он ведь тоже поклялся прикончить твоего родича.

Шотландец хотел отомстить Вексию за смерть брата.

— Может быть, это вовсе и не он, — отозвался Томас, хотя, конечно, очень хотел, чтобы нынешним врагом оказался его ненавистный кузен, ведь предстояла не битва, а избиение.

Попасть в деревню чужие всадники могли только одним путем — через брод, если, конечно, не решат поискать другую переправу, выше или ниже по течению. Однако местный крестьянин, которого припугнули, приставив меч к горлу его новорожденной дочери, поклялся, что до ближайшей переправы не менее пяти миль, так что пришельцам предстояло проехать от брода по деревенской улице. И по дороге к следующей деревне, на пастбище, их ждала смерть.

Пятнадцать ратников приготовились защищать деревенскую улицу. Они расположились в засаде, на задворках самого большого дома, с тем чтобы, как только со стороны брода появится враг, мигом преградить ему путь. Для этой цели сэр Гийом реквизировал крестьянскую телегу, которую предстояло внезапно выкатить поперек улицы, чтобы задержать всадников. Впрочем, Томас сильно сомневался, что его конникам вообще придется вступить в бой, ибо по обе стороны дороги, за живыми изгородями пастбищ, были расставлены лучники.