|
Настало время и для свадебных кубков. Еще минута – и Гудруда станет женою Оспакара, произнесет над кубком свою клятву – и тогда все кончено! Сердце Гудруды на мгновение как бы замерло и перестало биться. Между тем Оспакар уже произнес свою клятву верности жене и свои обеты, затем, отпив из кубка добрую половину, обернулся к невесте, чтобы поцеловать ее. Но та невольно отшатнулась. Вдруг ей послышался где то знакомый голос; с чашей в руке Гудруда подалась вперед и вдруг громко вскрикнула, указав рукой на дверь, свадебная чаша выпала у нее из рук и покатилась вниз со ступеней, вино разлилось на ковры и шкуры. Все с удивлением увидели в дверях человека, сиявшего, как солнце, бесподобной красотой; сиял золотой шлем его с золотыми крыльями, сияли золотые кудри его, ниспадая густою волной до пояса. В одной руке он держал большой медный щит с острием, в другой – длинное копье. Рядом с ним стоял другой витязь, с широким бердышем, в вороненой, черной кольчуге и шлеме, ростом немногим меньше, с орлиным носом и зоркими ястребиными глазами, с черной бородой, в которой пробивалась кое где седина. – Видите, – послышалось в толпе, – вот сами боги Бальдр и Тор! Они спустились из Валгаллы почтить своим присутствием этот брачный пир! – Видите! – раздался мощный звучный голос. – Вот пришли из за морей Эйрик Светлоокий и Скаллагрим берсерк почтить своим присутствием этот пир! – Худших гостей я не мог ожидать! – пробормотал про себя Бьерн и встал, чтобы приказать слугам выгнать непрошеных гостей. Но не успел он раскрыть рта, как оба этих витязя, бок о бок, уже стояли у нижней ступеньки почетных седалищ. Их лица были холодны и свирепы. – Я вижу здесь немало знакомых лиц! – начал Эйрик. – Приветствую вас, друзья и товарищи! – Приветствуем тебя, Светлоокий! – отозвались люди Миддальгофа и люди Сванхильды; только керли Оспакара молчали, готовя оружие. – Привет тебе, Бьерн сын Асмунда жреца, и тебе, прекрасная невеста, тебе, лжец Холль, тебе, колдуньино отродье, Сванхильда, хотя ты и не стоишь моего привета! – Я не хочу привета посрамленного человека, объявленного вне закона, уходи отсюда вместе с верным псом твоим – уходите, пока вы не остались здесь на месте немы и недвижимы! – сказал Бьерн. – Не шуми так, крыса, не то ты испытаешь на себе песьи зубы! – проговорил Скаллагрим, а Эйрик прибавил: – Не спеши, Бьерн, придется тебе погодить немного! Я должен держать речь и, быть может, упадет мертвым не один человек, прежде чем я покину этот замок! XXIV. Как продолжался пир – Прогоните его отсюда! – кричал Бьерн. – Нет, заколите его! Ведь он вне закона! – кричал Оспакар. – Пусть Эйрик скажет свое слово! – вмешалась Гудруда. – Его судили в его отсутствие, не выслушав его оправданий, и я хочу, чтобы он сказал свое слово! – Какое тебе дело до Эйрика, – прорычал Чернозуб. – Свадебная чаша мной еще не испита, государь, – ответила Гудруда. – К тебе первой обращу я свое слово, – начал Эйрик, обращаясь к Гудруде Прекрасной, – скажи мне, как это случилось, что, будучи моей невестой, ты здесь сидишь невестой Оспакара Чернозуба? – Спроси о том Сванхильду и Холля, который принес мне ее дар, прядь твоих волос! – Скажи мне, что он говорил тебе! – продолжал Эйрик, и девушка пересказала ему все. – Так сколько же тут правды, Сванхильда? – Ты сам знаешь! – уклончиво ответила Сванхильда. – А Холлю я никаких поручений не давала! – Выступи вперед, Холль, и, если хочешь быть жив, скажи сейчас перед всеми людьми всю правду! Дрожа под угрожающим взглядом Скаллагрима, Холль выступил вперед и пересказал все как было, сознавшись, что Сванхильда деньгами и подарками подкупила его. |
