Кстати, подтолкнул его к этому психоанализ, точнее, осознание, почему он выбрал в жёны именно такую женщину.

Дело в том, что в юности Денис страстно любил девушку, самую красивую на их курсе, яркую, эмоциональную, но… неверную. Она изменила ему. Денис не простил. Сцепив зубы, держался, хотя, как он сам признался, «сердце разрывалось на части»: его любимая искала примирения, умоляла простить её. Не добившись своего, ветреная красотка быстро утешилась с другим и вскоре вышла замуж.

С тех пор Денис убедил себя, что верить женщинам нельзя, — особенно красивым! — что все они лживы, коварны и неверны. И стал избегать женщин.

Сделал карьеру, потом решил, что пора жениться. И сознательно выбрал в жёны «ледышку». Выбрал-то сознательно, но не понимал, что руководит им подсознательный страх повторения той давней ситуации. Потому и выбрал такую — страшненькую, корявенькую. Он мне сам её описывал именно в таких выражениях — мол, у неё с детства были комплексы из-за внешности, малого роста и неказистой, «корявенькой» фигуры — коротких ног, широких плеч, отсутствия талии, груди и попы.

Думаю, вам понятно, чем Денис руководствовался при выборе такой спутницы жизни. Мол, эта-то точно не изменит — кто на неё позарится?

Комплексы, комплексы…

Даже у красивых, видных мужчин бывают свои «тараканы в голове»…

В общем, Денис выбрал полный антипод своей неверной возлюбленной: неэмоциональную, некрасивую, закомплексованную, несексуальную особу.

И фактически сломал себе жизнь.

Сам-то он потом спохватился, а дети? Какой вырастет его дочка? Ведь она осталась жить с матерью…

А Денис купил квартиру и живёт там с любимой женщиной.

И знаете, я от всей души пожелала ему счастья.

Как говорится, «свекровь ругает кошку, чтоб невестка слыхала». Так что, милые мои читательницы, если в вашей жизни есть что-либо похожее на приведённые здесь истории, — делайте выводы.

Холодным женщинам не дарят шубы.

Расскажу ещё один случай из своей практики.

С детства Инга чувствовала, что в отношениях между родителями нет теплоты и налёта эротики.

Отец одной из её подруг, приходя домой, весело говорил: «Привет, мои бабы!», обнимал жену, нежно целовал её, потом обнимал дочку и чмокал в щёчку, но уже по-другому, по-отечески, — Инга научилась улавливать такие оттенки. В этой семье ей было эмоционально тепло. Отец её подруги, не стесняясь присутствия Инги, в порыве чувств мог крепко обнять свою жену или шутливо потрепать её по щеке, потереться носом о её нос или щеку, иногда даже хлопал её по попе.

Между родителями Инги ничего такого не было, хотя она росла, на её взгляд, в благополучной семье: мама с папой любили её и уделяли ей много внимания. Но всё же по сравнению с семьёй подруги они были холодноваты.

И только став взрослой, Инга поняла, что чуточку завидовала своей подружке — из-за тёплых взаимоотношений между её родителями.

Однако в тот момент, когда моя пациентка была девочкой-подростком, никаких обид по отношению к родителям у неё не было, нет их и до сих пор. Инга говорит: «Таковы были особенности нашей семьи».

Мама ничего ей не запрещала, но, с другой стороны, на интимные темы они никогда не беседовали. Ретроспективно анализируя прошлое, Инга предположила, что, вероятно, мама тоже была сексуально скованной.

Её родители живы до сих пор, они уже не молоды, но сейчас моя пациентка тем более не может спросить их об интимных аспектах, — как не было у них в детстве доверительных отношений, так нет их до сих пор.

А Инга… Инга сейчас лечится у меня.

Эмоционально тёплый контакт между матерью и дочерью очень важен для формирования женской чувственности!

Там было так холодно, что я едва не вышла замуж.