|
Брижит мыла окна как никто другой. Испытав волнение при виде родителей, окутанных дымкой счастья, она признала странность происшедшего. После извращенца-мужа, после его друзей, возжелавших вновь ее увидеть за мытьем окон, это был уже третий случай, когда упомянутое мытье вызывало у людей удовольствие, близкое к чувственному наслаждению. У отца был точь-в-точь такой же взгляд, как у Гектора. Она испытала неловкость, немедленно изгнанную: бессознательно она чувствовала, что лишь она одна ответственна за вызываемый ею мимолетный восторг. Каждый человек наверняка обладает сказочным эротическим потенциалом, однако редки те, кто способен его обнаружить. После никчемного отрочества и первых лет девичества, когда она считала, что не способна понравиться мужчине, она превратилась в некую чувственную потенцию. Постепенно возбуждение возрастало. Все находило объяснение. Прохожие оглядывались на нее, она подскакивала. И тотчас замирала на месте. Возможно, ее принимали за сумасшедшую.
В этот день Гектор не пожелал предаться послеобеденному отдыху. Он тщетно пытался найти какое-нибудь оригинальное занятие. К счастью, вернулась Брижит, крича: «Я невероятно эротична! Это моя вина!» В качестве хозяина дома Гектор принял на себя ответственность за ситуацию. Он погладил жену по голове. Ее следовало немедленно успокоить, ведь он же угадал у нее начатки истерии. Правда, все было как-то невнятно; мысли путались в мозгу, она пыталась объяснить мужу, что никакого срыва у него не было. С самого момента их встречи он больше, как и надеялся, не страдал коллекционитом. Он попытался ее усадить и принес стакан с выдержанным бурбоном, но ничего не помогало: она трясла его за плечи, повторяя: «Неужели ты не понимаешь?» Он обеспокоенно качал головой. Она-то наконец все поняла (таковы женщины), а вот ему еще требовалось некоторое время, чтобы понять (таковы мужчины).
Стало быть, никакого срыва у Гектора не было. Встретив Брижит (уникальное женское тело), он излечился от коллекционита. Однако, и в этом-то гнездилась романтическая странность ситуации, он повстречал единственную женщину, обладавшую поразительным эротическим потенциалом во время мытья окон. И, желая любой ценой пережить вновь эти заветные мгновения, дойдя даже до того, чтобы заснять их на пленку, он решил, что вновь и неизлечимо болен, в то время как никогда еще он не был до подобной степени таким же, как другие.
Нельзя любить что-то до безумия и при этом собирать другие предметы – Гектор был всегда в этом убежден. Он был теперь спокойным человеком, которому только что сообщили, причем именно в тот день, когда он решил отказаться от сиесты, что он уже не болен. Отныне Брижит никогда больше не будет мыть окна, надо уметь воздерживаться. Чета изучила все возможности, и спустя полгода Брижит уже не мыла окна, потакая желаниям мужа (они использовали американскую методику, состоявшую в том, чтобы постепенно увеличивать интервалы между мытьем окон (американцы бесподобно владеют искусством считать американской любую очевидную методику)). Брижит случалось иной раз вымыть окна, не говоря об этом Гектору, ради собственного удовольствия, просто так, вроде мастурбации. В такие дни, возвращаясь домой, он чувствовал, что окна вымыты; прежние рефлексы. Он старался не думать об этом, что не всегда было легко. Периодически наша сплоченная пара сталкивалась с первыми признаками срыва и грациозно ликвидировала эти признаки.
Теперь все было в прошлом.
Брижит и Гектор были стабильной парой, устоявшей перед ужасными испытаниями. Они были красивы (во всяком случае, друг другу они нравились), сравнительно богаты, у них больше не было серьезных психологических проблем (оставались там и сям пара-тройка мелких фобий, но на сюжет книги они явно не тянули), и к тому же они недавно перекрасили стены в своей квартире. |
