– Не говори глупостей.

– Странно, щто ты вообще так долго продержалась.

– Я никуда не ухожу.

– Тогда щто такого ты хотела мне сказать?

– Я получила работу. У Анджея Братны. Ассистент режиссера по работе с актерами. Как тебе такой поворот сюжета?

– Фиговый поворот. Мне не нравится.

– Там хорошо платят.

– И запупыривают тоже хорошо, в укромном уголке под лихтвагеном. Знаю я все эти киношные штучки, сплошная порнуха, – склочно заявил Серьга, – и вас, баб, знаю как облупленных.

– Нам нужны деньги.

– Птицам деньги не нужны, – продолжал упрямиться Серьга.

– Я делаю это ради нас с тобой. – Это было почти правдой, если не учитывать мой собственный, внезапно возникший острый интерес к Братны. – Подкопим денег… Мы же хотели съездить к тебе домой летом. – “Домой летом” было убийственным аргументом, сразу же разрушившим хлипкую оборону Серьги.

Многочисленная родня Серьги, долгое время сидевшая на его тонкой жилистой шее, в одночасье потеряла кормильца и теперь влачила жалкое существование в глубине марийских лесов. Бедственное положение родственников сводило Серьгу с ума, но ничем помочь им в нынешнем своем состоянии он не мог Мало того, его увечье каким-то странным, языческим образом подточило весь род Каныгиных: его сестра, так удачно вышедшая замуж за непьющего агронома, медленно угасала от лейкемии, дядька потерял правую руку на совхозной лесопилке, а двоюродный братан Борьша угодил в колонию за мелкое хулиганство.

– Ну, раз пошла такая пьянка, я тоже должен тебе кое-щто сказать. Хотел сюрприз сделать, да ладно… Гошка Полторак меня на службу пристраивает.

Я удивилась, что впечатлительный, непорочный, как голубь, режиссер-документалист все еще жив, и искренне порадовалась за Гошку.

– Больше не буду виснуть мертвым грузом на твоих шейных позвонках…

– Серьга!..

– Молчу-молчу. Ты знаешь, щто он снимал последние полгода? Службу телефонной помощи самоубийцам.

Теперь страсть чернушника Полторака к суициду становилась более-менее понятной: с кем поведешься, от того и наберешься.

– Я думала, что самоубийцам уже ничто не может помочь.

– Ладно тебе, юмористка! Словом, захотел человечек из окошка сигануть, но сомневается, нужно ли это делать в отсутствие благодарных зрителей. Тогда он снимает трубочку, набирает номер и пристраивается к слушателям – Господи, Серьга, откуда такой цинизм?

– Не цинизм, а правда жизни… Ну а там нашего человечка вполне профессионально от этого черного дела отговаривают, шепчут на ухо: ваша жизнь еще нужна мировой революции, а если будете бузить – похороним вас за церковной оградой…

– И срабатывает?

– Когда как. Это вообще кризисный центр, пара-тройка престарелых сучек с высшим психологическим образованием… Внучатым племянникам носки вяжут, а между делом с людями о превратностях судьбы базарят, рекомендуют вместо петли дешевый египетский курорт Хургаду.

– Ну а ты туда каким боком?

– А Гошка рассказал про меня, щто есть такой замечательный слепой инвалид, который от жажды жизни изнемогает и полон сдержанного оптимизма.

Я не удержалась и поцеловала Серьгу в макушку.

– Вот только приставать ко мне не надо… Ну, и еще задвинул – сказал, что я благотворно влияю на людей и вообще большой забавник.

– Откуда ты только таких слов понабрался. Серьга?

– Радио слушаю… В общем, они заинтересовались и собираются меня пристроить в службу. После соответствующей подготовки, конечно.