– Не понимаю, какое это имеет отношение…

Беллами поднял руку.

– Знаю, что не понимаете, Филип. Слушайте дальше и не перебивайте. Дело в том, что Харкот не привез Фреду на вечеринку, а привез туда Айрис Берингтон. Фреда же осталась дома. Харкот ушел от Кэролы до меня. Ушел с Ванессой. Я собирался уходить один вскоре после одиннадцати, но тут позвонила Фреда. У нее был очень странный голос. Она попросила меня передать Кэроле, что не сможет приехать из-за простуды и спросила, не соглашусь ли я приехать к ней прямо сейчас – у нее было что-то срочное. Она велела войти через боковую дверь, сказав, что оставит замок на дверях вашего кабинета на предохранителе. Меня, конечно, это удивило. Я был немного навеселе, но у меня хватило ума сообразить, что Фреда не стала бы просить меня приехать в такой час зря.

Вэнинг неотрывно смотрел на Беллами. Глаза его расширялись от удивления.

– Я взял такси и поехал к ней, – продолжал Беллами. – Вошел в квартиру, прошел через ваш кабинет в гостиную. Фреды нигде не было видно. Я прошел в коридор и позвал. Никто не ответил. Тогда я постучал в дверь спальни, которая была приоткрыта, и просунул в нее голову. Я увидел ее лежащей на кровати. Она была уже мертва, Филип. Можете себе представить, что я почувствовал? Но что меня поразило, так это – окурок, дымившийся в пепельнице. И это был окурок сигареты "Марокко" – эти сигареты курит один Харкот. Совершенно очевидно, что он только что был там, и я уверен, что в тот момент он все еще находился в квартире!

– О, Господи! – воскликнул Вэнинг.

Затягиваясь сигаретой, Беллами поздравил себя с тем, что научился так легко и складно врать.

– Уверен, что он явился к Фреде сразу же после ее звонка мне, – продолжал он. – Конечно, он не знал, что я к ней тоже еду, и она ему не сказала этого, так как была напугана. Она, быть может, радовалась, что я должен приехать. Харкот убил ее незадолго до моего приезда и, вероятно, пока я был в спальне, он сидел в маленькой гостиной напротив, а потом, воспользовавшись тем, что я был в шоке, выскользнул.

Вэнинг молчал. Он смотрел на стол прямо перед собой.

Беллами ровным голосом продолжал:

– Я обнаружил несколько интересных вещей. Во-первых, когда Харкот раньше в этот вечер приезжал к Фреде на коктейль, он рассчитывал получить от нее деньги. Он был уверен, что она их ему даст, Филип, – а теперь держите себя в руках, – потому что она уже довольно давно снабжала его деньгами. Я знаю, что в этот раз она ему отказала. Знаю, потому что он сам сказал об этом Айрис Берингтон. Айрис также сообщила мне, что он был в ярости и что она уверена, будто, уйдя от Кэролы, он поехал к Фреде снова, поссорился с ней, потерял голову и убил ее.

Это предположение подтверждается и тем, что у Харкота нет алиби на это время. Он говорит, что бродил в темноте по улицам. Кто же в это поверит? Чтобы Харкот бродил по улицам под дождем?

– Боже мой! – воскликнул Вэнинг. – Это ужасно. Но это же смешно. Это…

– Самое плохое впереди, Филип, – перебил его Беллами. – Но вы должны знать и это, – он загасил окурок. – Видите ли, Филип, мы, мужчины, бываем такими эгоистами. Иногда не видим, что творится у нас под носом. Вы полностью отдались работе в отделе "Ц", трудились, как негр на плантации, – двенадцать-пятнадцать часов в сутки. И, вероятно, не отдавали себе отчета в том, что не оказывали Фреде должного внимания.

– Что, черт возьми, вы хотите этим сказать, Ники? – удивился Вэнинг.

Беллами мрачно объяснил.

– Филип, Фреда была любовницей Харкота. Ванесса заподозрила это какое-то время назад и провела расследование. Сегодня днем она сказала мне, что знает это наверняка. Никаких сомнений. Вероятно, потом Фреде он надоел.